То есть, Рождество по григорианскому календарю, конечно же, так как все образованные люди знают, что называть двадцать пятое декабря «католическим Рождеством» – неправильно. Хотя бы потому, что в этот день празднуют Рождество Христово не только католики и лютеране, но даже и православные японцы. Не считая кучи других христианских Церквей. Не то чтобы Санька так уж стремился разбираться в календарных вопросах, но жизнь заставила. Поэтому однажды, когда в очередной раз очередной взрослый, узнав дату Санькиного дня рождения, сделал лицо и воскликнул значительно: «О! На католическое Рождество!», Санька ушел в свою комнату, открыл Википедию и прочёл все, что там было написано про двадцать пятое декабря.
А потом нашёл сотню-другую килобайт дополнительной информации и тоже прочёл.
И с тех пор, когда кто-нибудь из новых знакомых взрослых (старые давно были научены) заводил речь о «католическом Рождестве», Санька вежливо, нудно и подробно принимался втолковывать, почему называть так двадцать пятое декабря, по меньшей мере, неграмотно. Обычно действовало безотказно.
Пушкина Санька не любил, можно сказать, по той же самой причине. Из-за его повести «Капитанская дочка». Точнее, из-за главного героя этой повести по имени Пётр Андреевич Гринёв. Потому что полное имя Саньки, записанное в свидетельство о рождении, было Александр, отца его звали Андреем, а фамилия их была Гринёвы.
Папа Андрей Гринёв, мама Ольга Гринёва. И он, Санька, Александр Гринёв. Александр Андреевич.
И те же самые взрослые (в отличие от детей, все взрослые одинаковы за редчайшим исключением, в этом Санька был абсолютно убеждён), узнав его отчество и фамилию, просто-таки считали своим долгом упомянуть Пушкина, «Капитанскую дочку» и Петра Андреевича Гринёва. Как бы намекая. То ли на свою образованность, то ли еще на что-то, понятное только им – Санька не знал. Часто – и это было почему-то особенно противно – упоминался также и тот факт, что Санька и Пушкин были тёзками. Но тут уже обычно вступалась мама, которая тоже не любила столь бестолковых (мама называла их «пошлыми») сравнений, и незадачливый взрослый (чаще всего это были мужчины) быстро шёл на попятный. Сначала в переносном, а затем и в прямом смысле слова.
Тут нужно кое-что пояснить.
Настоящая большая беда была в том, что Санькин папа год и семь месяцев назад погиб. Он работал инженером-строителем, часто ездил в командировки, в том числе и за границу. Вот там, за границей, в далёкой жаркой восточной стране, на строительстве атомной электростанции Санькин папа и погиб. Нечастный случай. Но от этого ни Саньке, ни его маме было ничуть не легче. Более того, Санька пребывал в абсолютной уверенности, что, останься папа жив, мама бы не заболела. Уж очень она переживала эту смерть. А когда человек сильно переживает, его организм ослабляется и становится подвержен всяким болезням. Где-то Санька читал об этом, и по логике выходило, что так и есть.
Санька тоже переживал. Но его организм совсем молодой, здоровый и, наверное, лучше умеет сопротивляться разным невзгодам. К тому же, Санька мужчина. Ладно, будущий мужчина, но всё-таки.
А когда мама была еще здорова, сразу после смерти папы и позже, до того, как ей пришлось надолго лечь в больницу, вокруг неё беспрерывно кружили взрослые дяди. И почти все стремились познакомиться с Санькой и произвести на него хорошее впечатление.
Санька отлично понимал этот интерес. Его мама была очень красивая, веселая, умная и готовила борщ, окрошку, гуляш и даже манную кашу так, что ложку можно проглотить. Плюс большая четырёхкомнатная квартира, шикарная дача и совсем новая дорогая машина, которую папа купил незадолго до смерти.
Кто же в здравом уме откажется от возможности взять такую маму в жёны? Вот и не отказывались.
Отказывала мама.
Как только старый или новый знакомый мужского пола начинал проявлять к маме настойчивый матримониальный (это слово, означающее «имеющий отношение к супружеству, браку» Санька выучил примерно с четвёртого раза) интерес, она сразу это чувствовала и давала очередному соискателю от ворот поворот.
– Но ведь тебе, наверное, нужен муж? – спросил как-то Санька, скрепя сердце. Спросил, потому что не мог не спросить.
– У меня уже был муж, – ответила мама. – Твой папа. И другого не нужно. К тому же у меня есть ты.
После чего обняла Саньку и долго не отпускала.
Так что с Пушкиным и «католическим Рождеством» у Саньки были весьма напряжённые отношения. Хотя сказку «Руслан и Людмила» он любил.
И ещё стихотворение «Гусар».
Сказку, когда Санька был маленький и не очень умел читать самостоятельно, ему читал прадедушка – дедушка мамы. Санька тогда гостил у него, бабушки и дедушки, и прадедушка с радостью взял на себя основную заботу по общению с правнуком. А куда деваться, если его дочь и зять (Санькины бабушка и дедушка) были заняты с утра до вечера на работе и по дому?
Прадедушку звали Алексей Иванович. Санька по нему скучал, и бабушка Аня, которая сейчас приехала и жила вместе с Санькой, обещала, что они обязательно поедут его навестить.
– Скоро? –