– И путевки сейчас никакие не распространяют, – гнула свое вредная тетка. – Путевки для льготников в собес осенью поступают или в начале зимы, а сейчас считается скоро весна…
– Какая весна, – отмахнулась Надежда. – До весны еще ждать и ждать… – Она взглянула на часы и заторопилась: – Идти мне нужно… заболталась я с вами, а мне еще начальству отчитаться нужно…
– Ну-ну! Отчитаться – это первым делом! – строго произнесла подозрительная старуха, усаживаясь на место Надежды и провожая ее недоверчивым взглядом.
Настроение было отвратительным. Получалось, что как ни крути, а Надежда причастна к смерти старухи. Косвенно, конечно, но все же доля вины ее в этом есть. Если бы она сразу перезвонила и сказала, что Варвара Степановна ошиблась номером, старуха дозвонилась бы до Таси, и тогда, возможно, ее сумели бы защитить.
Теперь уже Надеждин внутренний голос помалкивал и не советовал забыть всю историю, как страшный сон. Внутренний голос у Надежды был противным занудой, но привык реально оценивать свои силы, в данном случае он понял, что Надежда все равно его не послушает. Тем более что в дело вступила совесть. Совесть на Надежду всегда имела большое влияние. Так что внутренний голос был один против совести и любопытства и быстро понял, что у него нет никаких шансов на победу. Поэтому он затаился в глубине души до более удобного случая, а Надежда Николаевна поплелась домой, обходя лужи и пытаясь отскочить от проезжающих и норовящих окатить ее машин.
Дома кот сразу понял, что Надежда не в духе, и даже не сошел с дивана, чтобы поприветствовать хозяйку. Чтобы отвлечься от грустных мыслей, Надежда занялась хозяйственными делами. Под неумолчный шум пылесоса она размышляла, что же теперь делать. Старуху убили, это само по себе плохо. Но еще хуже, что вместе с ней ушли в неизвестность все сведения, кто такие те женщины и от кого им грозит опасность. Лену Серебровскую уже убили, но ведь остались еще трое – Настя Рубинина, Эля Маленко и Маша Чонишвили. Надежда запомнила фамилии наизусть. Нужно обязательно добраться до них и предупредить о грозящей опасности. Заодно и выяснить, в чем же там дело.
Но соваться в дом убитой старухи больше нельзя, уж больно соседки подозрительные, еще в милицию сдадут.
Надежда убрала пылесос и отправилась на кухню выпить чаю. Эта несложная процедура всегда помогала ей обрести ясность мысли. Кот тут же появился и затребовал перекусить. Надежда предложила ему сухой крекер, кот оскорбленно вскинул голову и фыркнул. Надежда машинально съела крекер сама, затем, радуясь, что появился аппетит, умяла еще полпачки.
Кот опомнился и стащил со стола пустой пакет. Не веря своим глазам, он разорвал его и заглянул внутрь.
– В кругу семьи не щелкай клювом, – наставительно сказала Надежда, – нечего было жеманничать.
Кот поднял хвост вверх и ушел, затаив на Надежду немалое количество хамства.
После чая мозги зашевелились быстрее, и Надежда подумала, что неплохо бы сходить в ту самую участковую поликлинику, где работала