Но сейчас всё зависело именно от того, как будут развиваться события дальше! Конфликт интересов Великого дома Ноала и Федерации Нивей вступил в новую фазу. Информацию тщательно скрывали. И агенты его Великого дома не могли добраться до неё. Всё это раздражало Главу Великого дома Ноала всё больше и больше. Хуже всего было то, что даже эта наглая девчонка Саирин Маур, которая так и не смогла захватить уникального парня, с еще более уникальным ДНК, также присоединилась к Главам Великих домов, которые обвиняли его в некомпетентности, а также и в том, что именно он был виноват в том, что разрыв между технологиями всё меньше и меньше. При этом, никто почему-то не стал слушать его, когда старый аграф постарался заявить им том, что в этом случае больше виновата именно она.
Ведь именно Саирин Маур не успела забрать этого разумного с той самой планеты…
Ведь она, не постаралась сделать того, что была обязана…
Однако, когда он попытался подобным образом обвинить девушку, эта наглая молодая аграфка рассмеялась в ответ, обвинив его в том, что он намеренно устраивал ей каверзы! Неожиданно для Главы Великого дома Ноала, девушка кинула ему в лицо протоколы его переговоров с пиратами, запись которых у неё оказалась каким-то неведомым способом. Более того, совершенно неожиданно для себя, он понял то, куда исчез его секретарь.
Видимо эта девчонка в тот день перехватила его, не дав возможность этому разумному исчезнуть туда, куда он хотел. И теперь по какой-то глупости, этот парень сохранил на своей нейросети в сети, довольно секретные данные. Зная, что эта девчонка никогда не совершает подобных поступков, не имея в своих руках железных доказательств, Глава Великого дома просто растерялся. Он действительно не мог ничего сделать. Обвинения были слишком серьезными. Все Главы Великих домов признали её правоту, и как бы он ни старался, ситуацию исправить было просто невозможно. Никто из Глав Великих домов его теперь просто не слушал. Они видели, что он действительно не справился. Если бы у него всё получилось, то никто бы из них ему бы и слова не сказал. Потому что считали бы, что он был бы в своем праве,