Предпринимателя швырнули на песок, он тяжело дышал, хватался за сердце. Затем приподнялся и, с нескрываемой злобой уставившись на Глеба, процедил:
– И откуда вы взялись, черти, на мою голову? – И внезапно злорадно рассмеялся: – Что, дорогие соотечественники, поредели ваши ряды?
– Ах, ты, тварь, смотри-ка, разговорился, – рухнула на колени Мария и ударила кулачком в оскаленный рот.
Предприниматель откинулся на песок и принялся кашлять, выплевывая раздробленное содержимое рта. Маша перестаралась, но ей хотелось повторить процедуру – никто не имеет права оскорблять память ее павших товарищей.
– Ряды ваших зубов, Виктор Павлович, кстати, тоже поредели, – не удержался от язвительной шпильки Глеб. – Товарищ боец, прекратите, пожалуйста, ведите себя достойно. А в следующий раз бейте так, чтобы хватило одного удара. Девушка права, Виктор Павлович, вы из той категории граждан, которым катастрофически не хватает п…дюлей. Готовы к путешествию? Учтите, мы будем недовольны, если вы возьметесь нас тормозить.
– Послушайте… Глеб Андреевич, или как вас там… – забормотал Бутерс, разобравшись с потерями во рту. – Я слышал взрыв, я знаю, что вы потеряли подводную лодку. Мне очень жаль, что погибли ваши люди… нет, действительно… – Он опасливо покосился на насторожившуюся Марию. – Но что вы можете сделать в этой ситуации? Переправить меня на мексиканский берег? А дальше? Вы потеряли транспорт, у вас отсутствует, подозреваю, связь с руководством. Окрестности Пуэрто Фелипе – вотчина наркобарона Баррозо, он не позволит вам вольничать, вас закроют уже завтра как подозрительных чужаков. Спрятаться в районе невозможно, выбраться – трудно, все дороги контролируют «sicarios». Скоро появятся мои люди, скоро полезут американцы, у которых вы меня умыкнули. Восстановят картину, что на самом деле произошло на Санта-Ирине, и вам наступит, извините, полный крах. Зачем вам это нужно? Вас просто убьют или сгноят в мексиканской тюрьме, а мексиканская тюрьма – это посильнее преисподней. Я предлагаю два миллиона долларов за то, что вы поможете мне переправиться в безопасное место и постараетесь про меня забыть. Те люди, которым я нужен в России, – не светлые ангелы, уж поверьте; я им нужен не для того, чтобы творить добро…
Каждое слово этого человека было как ножом по горлу. Предприниматель озвучивал то, о чем Глеб старался не думать. Ему изначально не нравилось это дело, он плевал на Бутерса (нарушил законы – сиди в тюрьме!) и на структуры, имевшие на того виды, но куда деваться, если Родина приказала?
– Три миллиона, Глеб Андреевич… – повышал ставки предприниматель, и глаза его при этом возбужденно сверкали. – Три миллиона долларов! Если вы поможете мне пробраться в Канкун, я сниму их в первом же попавшемся банке, связанном платежной системой с американскими трастовыми компаниями…
– Ты так многозначительно помалкиваешь, Глеб Андреевич, словно всерьез