Тот стоял у самого порога, взирая на безмолвную каменную громаду. Знал – нужно войти, за тем и пришел сквозь кровь и пламя. И все же внутри болью билась жилка, крича: прочь, прочь от этого места! Он не хотел входить – чувствовал, как там, внутри башни, шевелятся черные тени, жаждущие теплой крови. Средь древних камней кипела жизнь, темная, истекающая злом и ненавистью – но жизнь. Ее он и должен оборвать. Но для этого нужно было сделать шаг вперед, а ему так не хотелось этого делать.
Волосы на затылке стали дыбом – холодный ветер, что пришел из темных глубин леса, подталкивал к башне. Рукоять меча холодила ладонь, и лезвие мягко светилось призрачным зеленым огнем. Пламя разгоралось все ярче и ярче, как путеводная звезда, что зовет за собой усталого странника. И ноги сами сделали шаг – вопреки его воле.
Темный провал двери дрогнул, раскрывая бездонную пасть и готовясь принять жертву. Человек покачнулся, попытался отойти, но ветер толкал в спину, клинок тянул вперед, и ноги сделали еще один шаг. Внутри проема забурлила тьма, выбрасываясь наружу темной слюной оголодавшего зверя. Ждала башня, ждали те, что бродили во тьме, ждал ветер... Все на свете хотели, чтобы человек сделал следующий шаг. Но он – не хотел.
Рука с клинком поползла вверх, закрывая лицо от алчного черного провала. Нужно отгородиться от него зеленым светом, только и всего. Просто заслониться, закрыться щитом от этой темноты и постараться отойти. Всего лишь шаг назад, один хороший рывок – и можно навсегда забыть об этом ужасе.
Клинок вспыхнул зеленым пламенем, и руку пронзила острая боль. Сотни маленьких иголочек впились в ладонь, впрыскивая в плоть жгучий яд. Рука вспыхнула огнем, вздрогнула, и боль кинжалом ударила в сердце. Меч ожил, дернулся и потащил его вперед, заставил сделать еще один шаг. В спину толкал ветер, помогая мечу. Человек сопротивлялся. Он боролся, не желая становиться игрушкой ожившей башни и пылающего клинка. Он хотел быть самим собой. Назад. Шаг назад...
Меч задрожал и прыгнул вперед, увлекая хозяина в черный проем двери. Тот распахнулся еще шире и выпустил каменные зубы, острые, как клыки вампира. За спиной восторженно взвыл ветер, ударил в спину мягким кулаком, бросил человека в черную пасть...
Сигмон закричал.
– Нет! – крикнул он, вскидывая руки. – Нет!
И открыл глаза.
Солнечный свет лился золотистым ручьем из распахнутого окошка, растекаясь по дощатому полу огненной лужицей. Сигмон приподнялся на локте и свесил ноги с кровати. Осмотрелся.
Стол. Табурет. Грязные стены. Маленькая комната на втором этаже таверны больше походила на стенной шкаф, но сейчас Сигмон был этому только рад. Лучи утреннего солнца заполняли ее целиком, растворяя в теплом сиянии ночные страхи.
– Опять, – пробормотал он. – Опять этот проклятый сон!
Тан встал с кровати и покачнулся. Ухватился рукой