И наконец, именно там побывал «Ночной дозор», перед тем как попасть в Эрмитаж, и именно в Чехии находился холст, на котором выполнили подделку.
Старыгин аккуратно собрал свои бумаги, запер дверь кабинета и направился к выходу. Он принял решение.
Лестница, ведущая на мансарду, заскрипела под тяжелыми шагами.
Гертджи Диркс снова почувствовала неприятное сердцебиение и сухость во рту, по которым поняла, что тот человек в черном возвращается, переговорив с мейстером Рембрандтом.
Действительно, он появился в холле, как всегда улыбаясь одними губами.
– Вот что, красавица, – проговорил он, поравнявшись с Гертджи и снова ухватив ее за подбородок. – Я тебе, пожалуй, помогу.
– Не понимаю, о чем вы, минхейр… – прошептала Гертджи, холодея от страха и от смутного предчувствия.
– Отлично понимаешь! – ответил тот и приблизил узкие, неприятно красные губы к самому уху Гертджи. – Она может еще очень долго проболеть! Может быть, год или даже больше! Неужели ты так и будешь ждать?
– Я не хочу вас слушать, минхейр… – едва слышно говорила женщина, пытаясь отстраниться, убежать, спрятаться от этого страшного человека, но руки и ноги не слушались ее, и она не сдвинулась с места.
– Ты видела, какие драгоценности лежат в ее перламутровой шкатулке? Видела, какой там чудесный розовый жемчуг?
– Не хочу слушать! – проговорила она куда громче и хотела заткнуть уши, но не смогла поднять рук.
– А ведь твоя молодость проходит! – продолжал тот, и его блеклые глаза смотрели в самую душу несчастной женщины. – Долго ли еще ты будешь молодой и красивой?
– Я не слушаю, не слушаю… – бормотала Гертджи, как молитву или заклинание. – Я не слушаю и ничего не понимаю!
– Слушаешь и понимаешь! – холодно отрезал Черный Человек. – И очень хорошо запомнишь мои слова. Ты пойдешь на Нийстраат, возле зеленного рынка, и спросишь там старую Кэтлин. Она тебе поможет. Она знает, что нужно делать в таких прискорбных случаях.
Гертджи попыталась перекреститься, но Черный Человек так зыркнул на нее, что рука снова бессильно повисла вдоль тела.
Он резко отстранился от Гертджи, и она едва не упала, как платье, из-под которого выдернули деревянную портновскую подставку.
Черный Человек еще раз взглянул на нее – холодно, внимательно, пристально, как на случайно залетевшее в дом насекомое, и улыбнулся – как всегда, одними губами.
– До свиданья, красавица! – промолвил он и направился к двери. – Так запомни – старая Кэтлин!
Когда полчаса спустя мейстер Рембрандт спустился из своей мастерской, Гертджи стояла в дверях, застегивая