– Только быстро.
Ага, щас.
Мыть голову в умывальнике – дело неблагодарное. Если, конечно, это не специальная штуковина с вырезом из парикмахерской… и прилагающейся к ней молоденькой симпатичной парикмахершей. Впрочем, сошло и так – по крайней мере, пять минут спустя отразившееся в зеркале лицо понравилось мне куда больше, чем допомывочная харя.
– Ну так уже лучше, – подтвердил мои наблюдения Серафим Петрович. – Хоть на человека стал похож, а то, прости господи, форменным упырем глядел. Если б еще переоделся…
– Так сойдет, – буркнул я, падая в кресло и принимаясь рыться в кармане.
– Мои возьми. – Сигаретная пачка с неожиданно противным скрипом скользнула вдоль стола. – А то еще и кабинет провоняешь своей гадостью, как позавчера кухню…
– Так уж и провонял, – усмехнулся я. С точки зрения тетки, «Давыдофф-лайтс» Серафим Петровича был ничем не лучше моего «Честерфилда». Другое дело, если скурить полпачки за час… но позавчера меня опять начало трясти…
– С комендантом общежития уже созвонились, – почему-то во множественном числе сообщил теткин муж, хотя у меня не было и тени сомнения в том, что звонил он сам. – Вот ордер… к нему напишешь заявление и получишь комнату… – Недовысказанное «и наконец-то свалишь из моей квартиры» дымным клубом повисло в воздухе.
– Что, неужто я вас так уж допек? Вроде бы и старался пореже на глаза попадаться…
– Да уж… – пробурчал Серафим Петрович. – Два дня бродишь неизвестно где, на третий являешься… а Маша все это время печенку мне поедом грызет: «Ах, куда там Саня мой запропал опять, ах, не приключилось ли с ним чего…»
– Поздновато спохватилась…
Упрек на самом деле был несправедлив – я сам не писал тетке о своем настоящем месте службы, почти все два года успешно пудря мозги байками о «точке» посреди Забайкалья, – благо в рассказах Коли-контрактника экзотических подробностей могло бы хватить не на полтора коротеньких письма в месяц, а на полноценный роман. Может, правда бы и вовсе не открылась – не приди в башку какой-то дуре из полевого госпиталя идея выслать извещение «ближайшему родственнику».
– Александр! – начал Серафим Петрович, приподымаясь над столом. Должно быть, прочих его верноподданных, типа давешней Леночки, подобный начальственный рык заставлял вытягиваться по стойке «смирно» и преданно жевать отца-командира выпученными на пол-лица глазищами. Но поскольку я по-прежнему сидел в кресле и уделял большую часть внимания сигаретине, грозный босс поник, опал и куда менее начальственно промямлил: –