Рядом, как ворон, каркал очень старый Эйрик, прозвищем Красный:
– Гримр! В битве у Полунощной Горы кто держал щит над тобой? Кто вместо тебя принял удар? Вспомни о друге!
– Гримр! Кто спас от врагов жену твою? Вспомни о друге!
– Слушай, Гримр! Кто после несчастного боя при Тюленьем заливе первый пришел к тебе? Вспомни о друге!
– Гримр! Кто не поверил, когда враги тебя оклеветали? Вспомни! Вспомни!
– Гримр, ты сказал неразумное слово! Ты, уже седой и старый, много видал в жизни! Горько слышать, как забыл ты о друзьях, верных тебе даже во времена твоего горя и несчастий.
Гримр тогда встал и так начал:
– Хочу я сказать вам. Помню я все, что вы сделали мне; в этом свидетелями называю богов. Я люблю вас, но теперь вспомнилась мне одна моя очень старинная дума, и я сказал невозможное слово. Вы товарищи мои, вы друзья в несчастьях моих, и за это я благодарю вас. Но скажу правду: в счастье не было у меня друзей. Не было их и, вообще, их на земле не бывает. Я был очень редко счастливым; даже нетрудно вспомнить, при каких делах.
Был я счастлив после битв с датчанами, когда у Лебединого мыса мы потопили сто датских ладей. Громко трубили рога; все мои дружинники запели священную песню и понесли меня на щите. Я был счастлив. И мне говорили все приятные слова, но сердца друзей молчали.
У меня не было друзей в счастье.
Был я счастлив, когда король позвал меня на охоту. Я убил двенадцать медведей и спас короля, когда лось хотел бодать его. Тогда король поцеловал меня и назвал меня лучшим мужем. Все мне говорили приятное, но не было приятно на сердце друзей.
Я не знаю в счастье друзей.
Ингерду, дочь Минга, все называли самой лучшей девою. Из-за нее бывали поединки, и от них умерло немало людей. А я женой привел ее в дом мой. Меня величали, и мне было хорошо, но слова друзей шли не от сердца.
Не верю, есть ли в счастье друзья.
В Гуле на вече Один послал мне полезное слово. Я сказал это слово народу, и меня считали спасителем, но и тут молчали сердца моих друзей.
При счастье никогда не бывает друзей.
Я не помню матери, а жена моя была в живых недолго. Не знаю, были ли они такими друзьями. Один раз мне пришлось увидать такое. Женщина кормила бледного и бедного ребенка, а рядом сидел другой – здоровый, и ему тоже хотелось поесть. Я спросил женщину, почему она не обращает внимания на здорового ребенка, который был к тому же и пригож. Женщина мне ответила: «Я люблю обоих, но этот больной и несчастный».
Когда несчастье бывает, я, убогий, держусь за друзей. Но при счастье я стою один, как будто на высокой горе. Человек во время счастья бывает очень высоко, а наши сердца открыты только вниз. В моем несчастье вы, товарищи, жили для себя.
Еще скажу я, что мои слова были невозможными, и в счастье нет друга, иначе он не будет человеком.
Все нашли слова викинга Гримра странными, и многие ему не поверили.
1899
Вождь
Таково предание