Она испуганно вздрогнула и чуть не закричала, когда кто-то коснулся ее плеча.
Не будь дурой, одернула себя Лили. Джессу тут взяться неоткуда.
Джесс – блондин, а рядом с ней стоял брюнет. Бронзовокожий, с длинными, до плеч, волосами. Глаза темные, добрые, и лицо красивое, как на картине.
Но Джесс тоже красивый. Это еще ничего не значит. Красота бывает жестокой, и Лили это знала.
– Извините, – ласково сказал Адам. Таким тоном он обычно разговаривал с маленькими щенками или больными телятами. – Не хотел вас испугать. Чаю со льдом не желаете?
Он увидел, что ее пальцы мелко дрожат, и заставил женщину взять бокал.
– Ясный сегодня денек.
– Да, спасибо, – пробормотала Лили, непроизвольно делая шаг назад. Она и сама не заметила, когда обзавелась этой привычкой – держать дистанцию, быть наготове. Вдруг придется бежать? – Я просто… загляделась. Здесь так красиво.
– Что верно, то верно.
Лили отпила ледяного напитка, постаралась взять себя в руки. Нужно быть вежливой, спокойной. Когда держишься невозмутимо, задают меньше вопросов.
– Вы живете неподалеку? – спросила она.
– И даже ближе, чем неподалеку. – Он улыбнулся и показал во двор. Голос у него был теплый, сочный, с певучими южными интонациями. – Видите вон там белый домик? За конюшней.
– Да, я обратила на него внимание. У вас голубые ставни, садик, а во дворике спит маленькая черная собака.
Лили еще накануне обратила внимание на этот дом, подумала, что он гораздо уютней и симпатичней, чем домина, в котором ее поселили.
– Это Стручок, – улыбнулся Адам. – Мой пес. Его так прозвали, потому что он обожает жареный горох. Жареный горох в стручках. Кстати, а я – Адам Вулфчайлд, брат Уиллы.
– Вот как?
Лили испуганно покосилась на протянутую ладонь, заставила себя ответить на рукопожатие.
В самом деле, этот человек похож на Уиллу – такое же скуластое лицо, такой же разрез глаз.
– Я и не знала, что у Уиллы есть брат… Значит, мы с вами…
– Нет. – Какая хрупкая у нее рука, подумал Адам. – У вас с Уиллой общий отец, а у меня с ней общая мать.
– Понятно…
Лили смутилась, внезапно поняв, что совсем не думает о человеке, которого сегодня похоронили.
– Вы были близки с… Ну, с ним, с вашим отчимом?
– Он ни с кем не был близок.
Эти слова были сказаны просто, безо всякой горечи.
– По-моему, вам здесь неудобно, – заметил Адам.
Он потому и подошел к этой женщине, что видел, как она дичится окружающих. Жмется к стенке, словно боится, что ее пихнут или обидят. И еще Адам обратил внимание на тщательно замазанный синяк.
– Я здесь никого не знаю…
Подранок, подумал Адам. Его всегда почему-то тянуло к подранкам. Милая, беззащитная, обиженная. В аккуратном черном костюме, в неброских туфлях. Высокая, почти одного с ним роста. Только слишком худенькая. Темные,