– Он и пьяный играет лучше иного трезвого… – проворчала Юля, как будто это имело хоть какое-то значение в сложившейся ситуации. И только тогда осознала весь ужас произошедшего. – А как же мы работать будем?!
– Дошло, – невесело усмехнулась Тарасова. – Работать… Ложиться и помирать! Нам даже сезон открывать нечем. Поняла наконец? Все до единого спектакли вылетают.
Юля лихорадочно соображала. И в самом деле… Если в спектаклях не играл сам Удальцов, его заменял Ваня Казанцев. Коля Иванников и Олег Синицын, ее однокурсники, тащили на себе весь репертуар, и заменить их всех было некем. Не говоря уже о Максиме Рудакове – актер он был, честно сказать, средненький, но зато красавец и плейбой, первый парень на деревне, несбыточная мечта всех городских старшеклассниц, незаменимый исполнитель ролей сказочных принцев для зрительниц всех возрастов.
– Так у Макса жена беременная… Он ее в Екатеринбург забрал, что ли? – некстати спросила Юля.
– Откуда я знаю? – отмахнулась Тарасова. – Забрал не забрал… Тебе что за дело? Как будто она без него не родит. В этом деле как раз без мужиков вполне можно обойтись. По крайней мере, на завершающем этапе. А нам что делать прикажешь? Через две недели – открытие сезона. Нам открываться нечем! В понедельник сбор труппы. Что мы им скажем?
– А почему «мы»? – осторожно поинтересовалась Юля. – То есть я, конечно, понимаю…
– Что ты понимаешь? – устало спросила Тарасова.
Поскольку Юля на самом деле ничего не понимала и не имела ни малейшего представления, зачем Тарасова вызвала ее сегодня, огорошила плохими новостями и почему разговаривает с ней отдельно от остальных. Что она хочет от нее услышать?
– Я хочу, чтобы ты поставила спектакль на открытие сезона, – ответила на незаданный вопрос Тарасова. – Подожди! Не кричи «почему я», «с чего вы взяли» и «у меня не получится». Всё или я что-то забыла?
– Всё… – выдавила из себя Юля. И тут же спросила: – А почему я?
– Тебе сколько лет? – неожиданно поинтересовалась Тарасова.
– Тридцать… шесть, – с запинкой доложила Юля, едва вспомнив от неожиданности.
– Самое время начинать делать что-то новое. Понимаешь, потом поздно будет начинать – зад станет тяжелым. Неподъемным, – серьезно объяснила директор. – Уж поверь мне, старухе, по себе знаю.
«Старухе», – хмыкнула про себя Юля. Попробовал бы Светлане кто-нибудь другой напомнить о ее возрасте. Уж она за словом в карман никогда не лезла.
– Надо соглашаться, пока предлагают. А то потом предлагать перестанут, – продолжала Тарасова, выпуская очередное затейливое облачко дыма, но смотрела уже