Избранное дитя, или Любовь всей ее жизни. Филиппа Грегори

пройдет. Слезы уже перестали течь, и боль в ушибленном затылке мало-помалу стихала. Я оставалась здесь, на холодном камне ступеней, выискивая в глубине своего существа силы успокоиться и примириться с происшедшим. Ричард был моим женихом, и бабушка сама сказала, что он не всегда будет любить меня. Я пообещала себя ему, и он получил право – почти законное право – обращаться со мной как ему заблагорассудится. Шишка на голове и распухшие пальцы не были чем-то непоправимым. И я старалась убедить себя, что я не оскорблена, что я не ранена и что меня ни в чем не обвинили. И если я хочу выйти замуж за Ричарда – а я именно этого хотела, – тогда я должна научиться с покорностью принимать самые грубые черты его характера. Он имеет право на грубость.

      Так я говорила себе, постепенно успокаиваясь. Месяц показался на небе и залил все вокруг бледным призрачным светом. Внезапно я услышала стук копыт, и затем калитка в сад отворилась и вошел мистер Мэгсон, балансируя без костылей. Увидев меня с красными, опухшими глазами и мокрыми от слез щеками, он удивленно остановился. Наверное, я была похожа на нищенку, хоть и сидела на пороге собственного дома.

      – Что случилось? – мягко спросил он и бросил взгляд на уютно освещенные окна гостиной. – Выставили за дверь? Или дуетесь?

      Я помолчала минутку и затем с коротким смешком, больше, впрочем, похожим на рыдание, ответила:

      – Видимо, дуюсь, поскольку меня никто не выставлял.

      Мистер Мэгсон понимающе кивнул и взялся за ручку двери для опоры. Другую руку он протянул мне, чтобы помочь подняться, и я, не подумав, подала ему больные пальцы. Но при первом же его прикосновении я с криком отдернула их назад.

      – Я прищемила руку дверью, – объяснила я.

      Он помог мне встать и придержал за локоть, потому что я зашаталась.

      – Голова закружилась? – спросил он.

      – Я стукнулась о ступеньки, – сообщила я ему еще одну новость и пощупала ушибленное место.

      Шишка выросла еще больше и стала очень мягкой на ощупь.

      – Да уж, когда вы дуетесь, то делаете это на совесть! – с удивлением заметил он. – Вы что, в гневе бились головой о ступени?

      – Конечно нет, – отрезала я. – Это вышло случайно.

      – А ваши пальцы?

      – Это тоже вышло случайно, – невольно выдала себя я.

      – Каким образом вы умудрились стукнуться затылком? – продолжал расспрашивать он.

      Я чувствовала, что краснею до корней волос.

      – Я уже сказала вам, что это была случайность, – упорствовала я.

      Ричард – мой будущий муж, и мой долг беречь его репутацию и свою гордость. Даже если он будет бить меня, я никому об этом не расскажу.

      – Ричард дома?

      – Нет, – быстро ответила я. – Это была случайность. – Мне пришлось опереться о стену, чтобы привести мысли в порядок. – Прошу прощения, мистер Мэгсон, я не совсем поняла вас. Конечно, Ричард дома, дома и мама, и дядя Джон. Могу ли я пригласить вас в гостиную?

      Мистер Мэгсон кивнул. Он не поклонился мне, подобно джентльмену, но