– Наденьте, пока плащ-то сохнет.
Уж очень шинель короткая была, и я в шутку спросил, нет ли размером побольше.
– От отца осталась, – тихо ответила хозяйка. По ее голосу я понял, что шутка была неуместной. Потом она рассказала, что отец вернулся с фронта раненый, прожил с год и помер.
В старой шинели, похожий на демобилизованного солдата, я побрел к завклубом. Дождь все еще лил, хотя не так сильно. Только ветер не унимался. Мимо проехал самосвал. У магазина сельпо он остановился. И шофер затрусил к воротам соседнего дома.
Я окликнул его:
– Здесь живет завклубом?
– Здесь.
Мы вошли в дом. В лицо пахнуло теплом. За столом сидели несколько мужчин с потными лицами. На столе – самовар, еда, выпивка. Шофер, видимо свой человек здесь, скинув телогрейку, сразу пошел к столу.
Я остался у порога.
– Что стоишь, пехота, стаскивай шинельку! – сказал мужчина в тельняшке и налил мне стакан водки.
В такую погоду не грех было и выпить. И я выпил, правда, не до дна.
– Э, друг, не пойдет, трассу позоришь.
Матрос меня принял за монтажника с трассы. Я объяснил, что приехал насчет лекции.
– А-а! Ждали, ждали! – воскликнул он так радостно, будто тут же готов был ринуться в клуб. Но неожиданно спокойно добавил: – Посиди. Погода нелетная, только зря таскаться.
Я замялся. Признаться, и самому не очень-то хотелось уходить от тепла. Тем более что, как выяснилось из разговора, «до клуба еще версту грязь месить в соседнюю бригаду». А на дворе – добрый хозяин собаку не выгонит.
Словом, никуда я не пошел бы. Но тут сосед (помню только, что он был рыжий), видимо, неправильно истолковав мою заминку, съязвил:
– Товарищу лектору надо путевочку отметить, так отметим и так. – И долил в мой стакан водки.
Матрос ухмыльнулся – это он был завклубом.
Что мне было ответить? Что, мол, меня не так поняли, что дело не в отметке, и так далее…
– Ладно, вам лень, – обратился я к хозяину, – дайте мне ключи, сам пойду.
– За здоровье товарища лектора! – не унимался сосед.
– Хватит, рыжий! – отрезал завклубом и как-то неловко встал, выпрямился.
Все затихли.
– Маша, подай мне ногу! – позвал он жену, выбираясь из-за стола. И тут я увидел, что он без правой ноги.
И опять, как в доме на окраине, я почувствовал, что не то сказал.
Жена принесла протез.
– Шлют вас тут, – буркнула она.
В полутьме добрались до клуба. На дверях ветер трепал угол мокрой афиши. Зашли. Завклубом зажег керосино– вую лампу, скрипя протезом, понес ее к трибуне, откуда-то достал графин с водой.
– Читай!
Я молчал, чувствуя вину перед этим человеком.
Потом, успокоившись, он спросил, не найдется ли покурить. Я машинально сунул руку в карман чужой шинели. Смотрю: сложенная для курева старая газетка, махорка…
Завклубом