Пир победителей
В пыльных панцирях и шлемах, с мечами на перевязях и копьями на плечах от Амфиполя в Македонию возвращалось войско победителей. Легкораненые воины, ухоженные заботливыми лекарями, плелись по одному или группами, помогая друг другу; сильно увечные тесно лежали в больших плетёных коробах, поставленных на боевые колесницы. Безразличные ко всему волы, жуя травяную жвачку и роняя липкую слюну, тянули повозки, загруженные добром амфипольских граждан.
Филипп появился в городе, жителей которого он жестоко обманул в обещаниях: сильных и здоровых обратил в рабов, остальных, кто был замечен с оружием, предали смерти – в назидание другим, кто вознамерится сопротивляться македонскому царю.
В отличном настроении царь с военачальниками направился к огромному дубу, одиноко стоявшему на взгорке. Под его разлапистыми ветвями слуги поставили просторный павильон, где всё было готово к пиру. Царские повара и слуги знали, что последует за взятием города. Филипп соскочил с коня.
– Всё! Конец Амфиполю! Празднуем победу!
На столах золотом отсвечивали праздничные чаши, которые прислуга бережно вызволила из походных корзин. Чеканные тонкой работы кратеры призывали налить благоуханного кипрского вина. Из-под крышек бронзовых блюд сочился запах жареного мяса, приправленного божественно пряным диким укропом, сильфией. Сбросив доспехи, оставшись в одном льняном гиматии, Филипп облегчённо вздохнул.
Начинался пир победителей. Военачальники умерили боевой пыл, смолкли, ожидая слов царя. Голос Филиппа зазвенел от торжественности и нахлынувших чувств:
– Друзья мои! Полней наливайте чаши, отпразднуем победу!
Застолье продолжалось. Никто не оставлял столы, наоборот, участников становилось всё больше, поскольку с дальних позиций прибывали новые командиры. В павильоне становилось тесно. Филипп распорядился устроить отдельный стол невдалеке, куда пригласил ближайших друзей – Леонната, Пармениона, Полисперхонта. С этого места просматривались горизонты – вот Амфиполь, за ним Пидна, Потидея, Олинф… Где-то там Метона и греческие города богатой Фессалии…
Мимо пригорка, на котором находился царь с товарищами-гетайрами, вели пленников, связанных длинной веревкой. От усталости и огорчения они едва волочили ноги. У строптивых на ногах звенели металлические кандалалии, на шеях – кожаные ремни. Их приготовили для отправки на рудники – страшная для свободного эллина участь. Неожиданно один из пленных, заметив Филиппа, небрежно развалившегося на раскладном стуле, крикнул:
– Эй, царь, отпусти меня, а я скажу, чего ты не знаешь!
Филипп настолько удивился неожиданному предложению, что отвлёкся от застолья, обратил на пленного внимание. Царь поднял руку, охранники остановили колонну. Человека подвели близко, держа за руки.
– Ты осмелился потревожить меня пустыми речами. Говори, что знаешь, амфиполец презренный.
Пленного