На фоне столь поразительного для европейцев островного леса отсвечивали, словно бронзовые статуэтки, совершенно обнаженные, красновато-смуглые тела вышедших навстречу туземцев. Они оказались более голыми, чем гвинейские негры из португальских колоний в Африке. У тех хотя бы имелись набедренные повязки.
Индейцы, вышедшие сначала к самой воде, тоже были поражены, впервые видя огромные, с их точки зрения, сооружения, какими представлялись им небольшие парусные корабли.
Адмирал Колон и его спутники сели в лодки. Они медленно, с некой невольной торжественностью, плыли к берегу. Все стоявшие на берегу туземцы, ошеломленные внешностью белых, одетых и вооруженных людей, тотчас скрылись в лесу, занимавшему большую часть острова.
Как только лодки подплыли, первым ступил на берег адмирал Кристобаль Колон. Лишь затем вышли остальные. Поднявшись на небольшое всхолмление, чуть дальше от кромки пенистого прибрежья, со шпагой в левой и с королевским знаменем в правой руке адмирал оглянулся на людей из трех экипажей. Судовой священник поднял над головой распятие. Все опустились на колени и запели благодарственную молитву. После чего адмирал объявил о присоединении вновь открытой земли к владениям Кастильской короны.
Тут уж все спутники адмирала Колона безоговорочно признали его «генерал-губернатором Нового Света» и «Великим адмиралом океана» – таковы были официальные титулы водителя флотилии, присоединившего к Испании безвестный остров. Он означен был как «Сан-Сальвадор» в соответствии с именем святого, выпавшего на этот день.
В глазах офицеров и матросов Кристобаль Колон (Кристофоро Коломбо) уже не был чужеземцем и авантюристом, заманившим их в опасный, безрезультатный поход. Теперь он стал великим человеком, представителем королевской власти. Они смотрели на него с благоговением, умоляли его забыть их вину и простить позволивших себе неповиновение и грубость. Адмирал только улыбался, милостиво кивая недавним бунтовщикам. Матросы целовали ему руки и полы его одежды. Офицеры восторженно клялись ревностно служить и безусловно повиноваться ему.
Разбежавшиеся при высадке моряков на берег индейцы с любопытством смотрели из леса на обряд присоединения их острова к Испании, слушали пение молитвы, возгласы и восхваления на непонятном им языке.
Мало-помалу большинство индейцев (особенно подростки) стали приближаться к приплывшим на кораблях странным людям. Видя, что им не причиняют никакого вреда, они осмелели, удивляясь, как дети. Стали дотрагиваться до них, щупая одежду, бороды, головные уборы и оружие.
Подошли и более взрослые мужчины и женщины, но в основном молодежь. Во всяком случае, первые дни не обнаруживалось никого из индейцев (мужчин или женщин) с сединой в волосах и прочими признаками старения.
Все эти создания обладали стройными,