Подъехавшее такси остановилось точно напротив входа в дом.
Левая дверца машины приоткрылась.
– Вы уверены, что адрес точный?
Дверца открылась еще немого, ровно настолько, чтобы пассажир мог оглядеться. И тут, словно отвечая на его призыв, из тени у ограды выступила фигура и направилась к машине.
– Добро пожаловать, барон Войнич! – прозвучал скрипучий голос.
Руку, что придерживала дверцу, украшал массивный золотой перстень.
– Ждите здесь, – приказал таксисту барон Войнич.
И только когда подошедший человек открыл ему дверцу, вышел из машины.
Встречавший отступил на шаг и протянул было руку, желая поздороваться, но тут же опустил, вспомнив, что барон Войнич никогда никому не подает руки. Подождал, пока Поджигатель наденет котелок и упрет в землю зонт.
– Ужасное место, – произнес барон Войнич, осматриваясь.
– В самом деле так считаете? Но ведь это один из самых престижных районов…
Зонт взлетел в воздух.
– Фу! Буржуазная архитектура со множеством всяческих излишеств! Все эти завитушки не укрывают от дождя или холода. Пойдемте внутрь, посмотрим на вашу бесполезную находку…
Человек пропустил его вперед – в открытую дверь ажурной ограды.
– Речь идет о произведениях господина Фарринора… – прошептал он, протягивая барону визитную карточку, на которой значилось:
Хоппер Фарринор
«Шкатулки, полные приключений»
– И что же?
– Мне показалось, это интересно.
Зонт снова взлетел вверх.
– Интересно. Это уже звучит как объявление войны.
– Вы сами оцените, барон Войнич.
Войдя в палисадник, человек миновал небольшой фонарь в палисаднике, указывая путь Маляриусу Войничу, от которого почти ничем не отличался: тоже невысокий, в черном пиджаке и таких же брюках, с безупречным темным галстуком и в точно таком же котелке.
– Господин Фарринор ожидает в гостиной. Он приготовил чай… – сообщил человек.
– Я не пью чая, только настой ревеня, – с раздражением произнес Маляриус Войнич.
Оба направились в дом, не обмолвившись больше ни словом. Миновали красивую просторную прихожую с пустой вешалкой и вошли в гостиную, где им навстречу тотчас поднялся с дивана господин Фарринор.
– Барон Войнич! – с волнением произнес он. – Никогда бы не поверил, что буду иметь честь…
Маляриус Войнич снял котелок, положив его вместе с зонтом на столик, осмотрелся и сказал:
– Не утруждайте себя излишней вежливостью, господин Фарринор. Мы оба знаем, зачем я здесь.
Господин Фарринор, весьма худощавый человек, заметил:
– Конечно, самый великий литературный критик в мире не станет приезжать только из вежливости.
– Совершенно верно, – кивнул Маляриус Вой нич. – Итак, покажите ваши произведения.
– Они перед вами, на столе, – сказал господин Фарринор. – Я назвал их «Шкатулки, полные приключений».
Маляриус Войнич сделал знак встретившему его помощнику и, злобно усмехнувшись, сказал:
– Скромно, господин Фарринор, не так ли?
Не ожидая ответа, подошел к столу и принялся рассматривать лежащие на нем разной величины изделия, весьма похожие на книги, а на самом деле деревянные шкатулки в виде книг.
Маляриус Войнич повертел в руках экземпляр «Летательного путешествия Ветряной семьи», рассматривая изящную работу. С легким щелчком шкатулка открылась. В ней лежали какая-то рукопись и картинки, похожие на старинные открытки.
– Видите ли, барон Войнич… от бумаги к дереву… и от дерева к бумаге… Это в некотором роде как бы путешествие во времени вспять, в какое-то определенное воображаемое место. Дерево, чтобы напомнить о первоначальном материале для письма, ставшего основой искусства повествования. Дерево, чтобы защитить воображение, и…
– И дерево, чтобы развести хороший костер, – сухим тоном закончил фразу Маляриус Войнич.
Господин Фарринор еле заметно вздрогнул.
– А, конечно. Дерево, чтобы развести костер, безусловно, чтобы согреть сердце…
Маляриус Войнич сделал нетерпеливый жест:
– Кончайте со всеми этими глупыми художественными теориями! Когда говорю об огне, господин Фарринор, я имею в виду огонь, который сжигает, который уничтожает все бесполезное и оставляет немалую гору пепла! – Он со злостью посмотрел на деревянные книги, лежащие на столе.
– Мои «Шкатулки, полные приключений» не нравятся вам…
– Вовсе нет, господин Фарринор, –