Откупоривая «Северное сияние», Данилов взглянул на столик и улыбнулся:
– Может, и теперь ты боишься меня разорить?
– Нет, – сказал Кармадон, – у меня ни аппетита, ни жажды с дороги. Я и плохо запомнил ваши деликатесы. В последние годы я ел и пил все молибденовое. А ты что хочешь, то и бери. Меня не стесняйся…
Данилов ощутил в руке бокал коньяка, и рядом обозначился цыпленок табака из «Арагви».
– Не желаешь для начала? – спросил Данилов.
Кармадон даже поморщился, взглянув на приобретения.
– Нет, я серьезно… Ты меня извини, я устал. Меня и на разговор с тобой теперь не хватит. Сидел в канцеляриях, писал отчеты о трудах, потом ждал каникулярных бумаг, зубами скрипел, ты знаешь наших крючкотворов.
– Ты ванну с дороги прими, – сказал Данилов.
– Пожалуй, и приму, – кивнул Кармадон, выглотал «Северное сияние» из горлышка и шпроту, рыбку дохлую, давно уже бестелесную, приложил к губам.
Вода шумела в ванной, а Данилов на кухне, разделавшись с цыпленком табака, покусился на седло барашка, вызванное его волей из Софии. Из самой Софии, а не с площади Маяковского, где даже и воля Данилова не могла бы помешать седлу барашка возникнуть из вареной говядины, а то и из пришкольного кролика. Всю неделю Данилов держался на пирожках и бутербродах, теперь в охотку тратил представительские средства.
В ванной все стихло. Данилов забеспокоился, как бы Кармадон, грешным делом, не затопил нижние квартиры. Он ведь мог углубить ванну километра на два, а то и на сколько захотел бы, и резвиться в ее подводных просторах, а жильцы бегали бы теперь с тряпками и ведрами.
– Кармадон! – крикнул Данилов.
Кармадон не отозвался.
«Уж не утоп ли он?» – испугался Данилов.
– Кармадон!
– Что… – услышал Данилов. – А-а-а… Прости… Я задремал… Ты что?
– Да я… – смутился Данилов. – Спину тебе потереть?
– Ну потри… – вяло ответил Кармадон.
«Странный он какой-то, – подумал Данилов, – вечно был живой, беспечный, просто попрыгун, а тут… Стало быть, и на бессмертных действуют годы!»
Из воды виднелась лишь голова Кармадона, и Данилов, намылив жесткую мочалку, попросил Кармадона подняться. Кармадон с трудом встал, тело