Ночной Ахерон не то что дневной. Мы медленно отходили от пирса, вплывали в сырой запах реки. Я ожидал, что сумеречный Дит еще ярче полуденного, думал увидеть сияние реклам и отблески на воде, однако все затянул туман. Лодочник греб монотонно, бормотал себе под нос какую-то дикую песню, весла с плеском погружались в черноту.
Я совсем уж было заснул, когда лодка мягко ткнулась в песок.
– Приехали, – буркнул старик.
Здесь, на ночной реке, он уже вовсе не напоминал кудлатого Флегия, а сделался тем, кем ему пристало быть. Усталый жилистый Харон, перевозчик душ.
«Неужели, – подумалось мне, – неужели лишь ночь еще сохранила крупицы истинного? Неужели правы те, кто уходит во тьму и молится древним богам, Гекате и ее свите?»
Возможно, они правы, но это был не мой путь. Приказав перевозчику ждать, я зашагал по сырому песку в туман.
Над островом вечно горел закат. Закат затерялся в древесных кронах, и мачты старого корабля окрашены были закатом в багрово-красный и алый.
Корабль лежал на боку, задрав высокую корму. Почему-то зрелище казалось непристойным, как старуха с задранной юбкой. Под кормой, в тени ее, был разложен костер, и на огне стоял большой черный котел.
– Свеклу для свиней парю. Не хотят так есть, только пареную.
Язон был похож на свой корабль, с той только разницей, что по сухим, заострившимся чертам невозможно было определить возраст. Хозяину острова могло быть и сорок, и шестьдесят. Впрочем, так ли важен возраст для мертвеца?
Он засыпа´л в котел немытую свеклу, мешок за мешком. Неподалеку располагался небольшой, но тщательно возделанный огород. По огороду бродили какие-то птицы, напоминавшие помесь обычного сизого голубя и крупной курицы.
– Да был тут твой отец, был. Он был очень настойчив, почти до неприличия. Я не так уж люблю вспоминать о прошлом. И тебе скажу то же, что и ему, – руно всегда возвращается туда, откуда мы его увезли. В Колхиду. Там его и ищи.
Я почесал в затылке. Кабы все было так просто, отец давно уже вернулся бы с руном. Колхиды не было ни на одной из карт, будто она сгинула, провалилась на дно Эвксинского Понта.
– Ну, что еще? – нетерпеливо спросил Язон. Похоже, ему не терпелось от меня избавиться.
– А где она, Колхида?
Не говоря худого слова, герой засыпал в котел последний мешок и отправился в огород. Там он прицелился и попытался схватить ближайшую голубекурицу, но та оказалась неожиданно ловкой и бойко поскакала по грядкам. Хозяин помчался за ней. Прогоняв курицу минут пять и основательно запыхавшись, он обернул лоснящееся от пота лицо ко мне:
– Ну что же ты? Давай помогай!
Я был пошустрее и после трех неудачных попыток растянулся на земле, придавив пернатый комок. Курица глухо урчала и драла мою майку когтями.
– Осторожней! Ты же его раздавишь!
Я аккуратно завернул добычу