Странно, что у меня так и не появилось панического страха из-за ужасного положения, в котором я оказался и который вроде бы должен испытывать каждый, уготованный к лютой кончине. На душе было тяжело, чувствовалась разбитость, однако всё ещё не верилось, что мне осталось недолго.
Судя по положению стрелок на часах, солнце на воле, вне пределов горы, в недра которой меня заключили, уже должно было уйти за горизонт.
На тело давила неимоверная физическая усталость, всё больше тяжелела голова. Надо было как-то устраиваться на ночлег.
Склон Девичьих гор, в основании которых пряталось подземелье, находился на южной стороне, погода в те дни стояла жаркая, каменные глыбы прогрелись, и на пятачке у заваленного выхода было сравнительно тепло. Внизу только, под обрывом, властвовали холод и сырость.
У одной из стенок покоился слой рваной ветоши, и я улёгся на этот одр, укрывшись лоскутом грязного засаленного одеяла.
Должно быть, прежде здесь спасались от непогоды бомжи или какие-то другие несчастные, лишённые нормальной кровли над головой и человеческого участия, и они-то и обустроили сию постель.
Спал я как убитый. Проснувшись же, сразу вспомнил, где нахожусь и при каких обстоятельствах попал в каменное нутро.
Стрелки на циферблате показывали шесть часов. Значит, уже утро и снаружи ярко светит солнце, поют птицы, шелестят листья на деревьях. Только здесь, под огромной массой горной породы, сумрачно и тихо-тихо. Как, наверное, бывает только в могиле. Главная разница – наличие воздуха, обеспечиваемое значительными размерами подземелья. Не исключено, что воздушные струи проникали и через незримые пустоты, соединявшиеся с внешней средой.
Итак, чем я располагал?
У меня был уже упомянутый воздух; запасов кислорода в замкнутом пространстве, тянувшемся в глубину горы, хватит до последнего часа. На весь отмеренный мне отрезок времени. И даже более того. Я был здоров, практически полностью сохранилась способность к движениям. Если не считать хромоты от падения. Но это пустяки – не сегодня-завтра пройдёт.
Кроме того, в моём распоряжении имелись лохмотья, служившие постелью. В них можно было согреться. И несколько пустых пивных бутылок и ржавых банок из-под консервов.
Но у меня не было еды и воды. Вот что ограничит моё существование. Особенно вода. Она – первый ограничитель. От кого-то доводилось слышать или вычитать в книгах, что без питья человек способен продержаться от одних суток до шести. В зависимости от условий, температурных скорее всего. И состояния организма.
Но, может, в подземелье есть какой-нибудь родник или колдобина с водой? Если да, то дело будет только за едой. Обычный, в хорошей физической форме человек способен продержаться без питания до двух месяцев – шестьдесят дней.
Во рту чувствовалась сухость. Кажется, недостаток влаги уже начал сказываться. Но, возможно, это лишь психологический эффект перед ожидаемыми мучениями.
А