КНИГОЛЮБИЕ
Книги я любил с детства. Любил читать, листать и просто перебирать их на полке. Каждая из них обещала что-то своё, каждая обращалась ко мне на своем неслышном языке, понятном только нам двоим, поскольку, прочитав её, я запоминал то, что нашло отклик в моей душе, и ни в чьей больше. Наши отношения можно было бы назвать интимными, но тогда из этого, хорошего в своей основе, слова пришлось бы выбить всю накопившуюся со временем пыль, как из драгоценного старого ковра.
Для восхищения книгой мне не обязательно владеть ей, поскольку практически то же самое чувство благоговения я испытываю, беря в руки редкую книгу в читальном зале. Возвращаю ее без сожаления, поскольку знаю, что в любой момент вернусь в библиотеку и здесь ее сохранят для меня. Поэтому к библиотекаршам (у нас это, как правило, женщины) я испытываю чувство глубокого уважения и редко не встречаю ответного. Мы с ними члены одного, открытого для внешнего наблюдателя, но глубоко скрытного по своей сути, тайного ордена. Мы испытываем особое чувство, вдыхая запах старой бумаги, выдохшейся типографской краски, бережно проводя пальцами по тканевому переплету и слегка разлохматившемуся капталу. Мы не торопимся, переходя от шмуцтитула к титулу и далее к первым страницам, радуемся просторному размещению текста с удачно подобранным шрифтом – текст должен дышать. Мы знаем, что такое «черный воздух», незримо окружающий контур каждой буквы и превращающий ее из зарегулированного знака в символ неясных обещаний.
Но, поскольку не все книги можно было найти в библиотеке, я ходил и хожу по букинистическим развалам в надежде как найти то, что мне точно было нужно, так и открыть для себя совершенно новый текст, о котором только смутно догадывался, что таковой должен быть кем-то написан и опубликован. Такие открытия приносят не меньшую радость, чем запланированные находки. Среди букинистов попадаются великолепные знатоки, с которыми можно разговаривать по получасу (более длинные разговоры вырождаются и сворачиваются сами собой) и получать информацию, доставляющую наслаждение новизной или новыми гранями известных ранее сведений.
Одно время в Москве я составил для себя два маршрута обхода букинистических магазинов (я называл это Большим и Малым Кольцами). В Малое Кольцо входили: «Пушкинская лавка» в Камергерском переулке (проезде Художественного театра), «Книжная лавка писателей» на Кузнечном мосту, «Антиквар» в здании гостиницы «Метрополь», магазин у памятника первопечатнику Федорову, и букинистический отдел магазина на Мясницкой. Больше за один проход обойти не удавалось, поскольку выкладка новых поступлений в них происходила примерно в одно и то же время.
За полчаса до выноса новых поступлений в зале появлялось несколько рассеянно блуждающих покупателей, отстраненно разглядывающих стеллажи. Но, по мере приближения «часа икс», они, как бы невзначай, «притягивались» к месту выкладки, стараясь занять стратегически