Как щенок влюбился и чем всё закончилось. Анна Петровская

к выходу.

      Щенок грустно посмотрел на молодого человека.

      – Что, дружочек, расстроился? Не обращай внимания, вы ещё подружитесь, – прищурился, задумался, усмехнулся. – И вообще, всё у тебя будет хорошо. И хозяин скоро найдётся, и дом у тебя будет, и вырастешь ты в большого красивого пса.

      Погладил по голове, дал лизнуть руку и двинулся к выходу, стараясь наступать точно след в след ушедшей девушки.

      Озадаченный его словами, щенок остался облизываться солнечными зайчиками и думать: а кто же тогда ему сторож и какой ещё бывает дом, кроме кладбища?

* * *

      Следующие пара дней оказались обычными. Ну, или почти обычными. Мышь пряталась, сторож занимался своими делами, а щенку было скучно. И ещё в нём поселилась какая-то неясная тоска. Тосковать ему раньше не приходилось; новое чувство было шершавым, неудобно ворочалось изнутри, язык пах репейником и горчил.

      Девчонка приходила на кладбище каждый день, небрежно бросала щенку: «Привет», – шла дальше и долго сидела возле могилы.

      Щенок вспомнил, что видел её раньше, вспомнил её запах: она пахла, как и все остальные, пустотой и пылью – привычно и не очень интересно.

      Интересным было другое: потихоньку холода отступали – в мире начиналась весна, нос щенка ловил новые запахи, а сердце, сердце щенка тоже что-то ловило, и это неведомое что-то тревожило его так же сильно, как запах, который приносил с собой темноволосый парень с зелёными глазами.

      Щенок ждал его.

* * *

      И дождался.

      Он учуял этот особенный запах заранее, почти у кладбищенских ворот, и радостно побежал навстречу.

      – Что, дружочек, соскучился? Ну, привет тебе, привет, – негромко бормотал парень, наглаживая рыжего, мохнатого, прыгающего на него оболтуса. Лапы щенка оставляли грязные следы на пальто, но, продолжая обнимать соскучившуюся собаку, человек будто не замечал мокрых отпечатков.