Но я ничего не понял, так как не знал немецкий. Вскоре он закончил фразу и, по всей видимости, стал ожидать ответа. Я молчал, потому что не знал что отвечать.
По всей видимости, поняв, что я ничего не отвечу, он повторил вопрос. На этом моменте в камеру вошел еще один нацист. Он был так же среднего роста, в солдатской униформе и, по всей видимости, желавший принять участие в допросе. Он стал переговаривать с теми двумя, а тот, что передо мной все повторял. В один момент, по всей видимости, его терпению настал конец, и он повысил голос, чуть ли не переходя на крик. Из всех слов, что он мне говорил, я понял только «Лазутчик».
Затем он замахнулся на меня, но его остановил нацист, который последний вошел в камеру. Затем они начали о чем-то говорить, я опять же их не понимал но, по всей видимости, тот, что остановил его, понял, что я не лазутчик, а просто их не понимаю. Когда они прекратили говорить он подошел ко мне и сказал мне по-русски:
«лазутчик» – Фронтовой разведчик, военный шпион.
– Ты меня понимаешь? – сказал с акцентом
Я понятия не имел о том, как он понял, что я русский.
– Да – ели слышно ответил я
Мой голос был низким и тихим, а также после этого слова я закашлял. После того как я прокашлялся немец у меня спросил:
– Кто ты такой?
– Меня зовут Марф
– Марф?
К нему обратился том немец, который говорил со мной первым. Они вели беседу примерно минуту, после чего он снова обратился ко мне:
– Значит Марф?
Я кивнул головой. Говорил он с акцентом, но я все же мог понять его.
– Ты русский разведчик?
– Нет – спокойно ответил я
Его лицо исказилось, всем своим видом показывая недоверие ко мне.
– Тогда что ты делал у нашей базы?
– Прятался
– От кого?
– От взрывов
Он посмотрел на меня с еще большим недоверием. Затем видимо перевел все, что я сказал другим, они снова о чем-то заговорили.
– Ты из той деревни?
– Да
Ответил я, так как не мог им сказать правду.
– Ты солдат Русской Армии?
– Нет
– Этого не может быть в той деревне остались только женщины и старики.
Я ничего не ответил
Они снова стали о чем-то переговариваться. И вскоре он снова задал мне вопрос
– Ты знаешь что-нибудь о Русской Армии?
– Нет
– Точно?
– Да
На протяжении всей этой беседы он перевод мои слова для второго немца. Переговарившись он выдал окончательный вердикт:
– Может ты, и говоришь правду. Но в таком случае нам нет нужды оставлять тебя в живых. Мы дадим тебе время, может ты что-то да вспомнишь. В другом же случае ты нам не нужен.
После чего он развернулся и пошел к выходу из камеры, за ним пошли и все остальные.
– Но я, правда, ничего