Москау. Zотов

креслам в темноте зала, не обращали внимания на двух алкашей, что-то распивающих на самом верху. Руководство Москау пропагандировало здоровый образ жизни, и плакаты «Ариец не пьёт по утрам» (с тем же Шварценеггером) висели в городе на каждом шагу. Правда, дело касалось крепких напитков – пиво, как национальное достояние и символ Революции 1923 года[12], получило статус «арийского нектара». Курение аналогично было запрещено – патрули из «службы здоровья» СС жёстко проверяли нахт-клубы: за найденную сигарету полагался штраф в тысячу рейхсмарок. Алкоголь в восьмидесятых годах (во время Двадцатилетней Войны) тоже пытались запретить, Триумвират поначалу постановил: за продажу и употребление шнапса расстреливать. Через сутки приказ отменили – видимо, кто-то объяснил, что в этом случае придётся поставить к стенке почти всё население страны.

      На экране грохотали и лязгали танковые гусеницы.

      В РейхСоюзе обожали снимать фильмы про войну. И драмы о суровых буднях, и комедии вроде «Бравый фельдфебель Фёдор», и киноэпопеи о битвах. Кассовые сборы не считали, во главу угла ставилось патриотическое воспитание. Чтобы получить из казны вагон рейхсмарок, достаточно было написать заявку в Министерство народного просвещения и пропаганды, указать – в планах создать великое кино о Великой Битве. Счёт подобным шедеврам шёл на сотни: их мало кто смотрел. В частности, фильм «Морской лев», об удачном вторжении вермахта в Британию 11 мая 1942 года и пленении Черчилля, был разбит на две части и обошёлся в 50 миллионов иен. В кинотеатры на просмотр пришло лишь пятьсот человек – режиссёр, команда актёров и все их родственники. Любые ляпы в кино оправдывались – это называли «авторской точкой зрения». Если же кто-то из злобных рецензентов «Фёлькишер беобахтер» ругал шедевр, в Сёгунэ запускали слух: скорее всего критикует не истинный ариец, а с «мишлинг»[13] – посему и наезжает на прелесть творца.

      Павел не отвлекался на происходящее на экране. Он слушал то, что ему говорили.

      Очень внимательно слушал.

      Пару раз у него дёрнулся левый уголок рта. Хорошо знающий Павла человек сразу бы понял: тот сильно удивлён. Достав платок, он механически протёр бумажный стаканчик.

      – Это точно? – дотронулся он до руки Жан-Пьера, прервав монолог.

      Вопрос показался идиотским даже ему самому… но не спросить было нельзя.

      – Точно, – спокойно кивнул Карасик. – Иначе бы тебя не позвали. Мы слишком долго выясняли источник проблем, но в итоге – засекли. Радиоэлектронная ловушка на месте эксперимента под Новгородом зафиксировала на экранах нечёткий красный силуэт. Выжившие путались в показаниях, но им удалось увидеть его близко, на расстоянии вытянутой руки. От неизвестного объекта исходила сильнейшая энергия, на грани радиации. Этот факт убедил наших спецов: силуэт – и есть раздражитель. Вот почему Триумвират вызвал тебя для разрешения проблемы. Человек это, дух, бог – они не знают. Нужно найти корень зла. Я не хочу даже думать, что именно произойдёт, если ЭТО продлится хотя бы