– Привет! Я Катя! А ты не из местных! Не из партизан…
Это был не то вопрос, не то утверждение. Радист невольно оглянулся: не видит ли кто-то из отряда, что он общается с детьми. Он не хотел давать новый повод для насмешек. Но эту девочку, которая, так невинно улыбаясь, смотрела прямо в глаза, ему почему-то стало жалко. Своими торчащими из-под волос ушами она напоминала ему какую-то смешную зверюшку из детских книжек. Он решил ей ответить со взрослой шутливостью в тон ее вопроса:
– Привет! Я – Игорь! Не местный. Не этот, как там ты сказала…
Что-то из сказанного им очень обрадовало девочку. Она стала улыбаться еще шире, схватила его за руку и, забавно ее тряся, быстро заговорила:
– …Не из партизан! Игорь! Очень приятно, очень приятно. И имя у тебя такое красивое. Ты тоже ничего. И одежка у тебя классная – у партизан такой нет ни у кого. А сапожищи – вообще супер! И накачанный ты, наверно. Ну ты просто такой, такой…
Радист смутился и не знал, как прервать ее, но в этот момент он увидел, что из квартиры девчонки выбежал малыш и засеменил к ним босыми ногами. Перебив девочку, Радист сказал первое, что пришло в голову:
– Это твой братишка?
Девочка удивленно обернулась. Улыбка на ее лице медленно скукожилась. Радист услышал чей-то голос:
– Катенька, иди домой. Слышишь, твоя дочка плачет?
До Игоря не сразу дошел смысл сказанного. Действительно, из «квартиры» девочки-подростка раздавался слабенький плач той малютки, которую она оставила лежать на ящике. Из соседнего картонного домика высунулось женское лицо:
– Иди, Кать, покорми ее…
Девочка, казалось, сейчас расплачется. На лице ее появилась смешная обиженная гримаса. Она взяла на руки мальчугана и неохотно пошла к дочери. Ошеломленный Радист побрел назад к своим. В Катиной соседке он узнал ту девушку, которая так бойко объясняла им положение вещей в Муосе. Обращаясь к Радисту, она грустно сказала:
– Бедная девочка. Ее муж недавно умер. Осталась одна с двумя детьми.
– Так это ее дети?! Сколько же ей лет?!
– Скоро шестнадцать будет.
Катя в это время с горькой гримасой на лице, приподняв грязную блузку, кормила махонькой грудью ребенка.
– Для вас это, может быть, дико. Но для нас жизнь длится только до двадцати трех лет. Надо все успеть. Поэтому и взрослеют у нас рано. Женятся, бывает, даже в двенадцать, а к двадцати некоторые имеют по пять детей. Община перенаселена, но ей нужны новые люди, чтобы заменять тех, кто уходит наверх.
Радист слушал, опустив голову. Трудно было поверить, что это лопоухое создание, которому надо бы играть в куклы, уже родило двоих детей. Видимо, поняв настроение Радиста, девушка переменила тему:
– Кстати, меня зовут Светлана… Если хочешь, я покажу тебе весь лагерь.
Радисту, которого в Содружестве девчонки игнорировали, внимание сразу двух представительниц женского пола показалось чем-то нереальным. Он не сразу пожал протянутую