Она, помнится, только спросила:
– Что же мне теперь делать?
– Как что? Ты маленькая, что ли, не знаешь? К доктору иди…
– На учет вставать?
– Какой учет?! На аборт иди, пока не поздно!
– Так ведь в том-то и дело, что поздно! Тринадцать недель у меня, понимаешь?! Не возьмется теперь никто.
– Ну, это ты сама виновата, дотянула… Чего раньше-то молчала? Денег на это дело я тебе, конечно, дам, правда, немного… Сама понимаешь, нам сейчас пеленки-распашонки покупать надо, коляску там и все такое… Ну, так и быть, «штуку» я тебе выделю…
Он полез в карман, а она поднялась с земли и стояла на непослушных ногах. В голове у нее был какой-то гул, ей казалось, что она вот-вот упадет…
– Спасибо, Андрюша, какой ты, оказывается, щедрый!..
Девушка вдруг разрыдалась, да так сильно, что сама испугалась: а вдруг она умрет от горя? Вот прямо здесь… Он тоже испугался:
– Ну, ты чего? Подумаешь, делов! Сама, в конце концов, виновата: башку надо на плечах иметь…
А потом она тайком от матери взяла деньги, которые они копили на техникум (мать мечтала, что Стелла поступит в городе учиться на бухгалтера), и поехала в город к одной подруге, с которой училась вместе в интернате. Мать подруги работала в больнице…
Стелла достала пачку сигарет, закурила и выпустила струю в открытое окно. Она вдруг вспомнила тот осмотр у гинеколога, когда врач ахнула, посмотрев ее на кресле.
– Да у тебя, милая, уже полных тринадцать недель!
– Знаю…
– На таком сроке аборт делать нельзя!
– Знаю… Меня парень бросил…
Она разрыдалась прямо в кресле, и врачиха накапала ей какого-то успокоительного.
– Тебе восемнадцать-то есть?
– Скоро будет…
– Ой, господи! Что же вы, дуры, с собой делаете?!
А потом ночью ее позвали в операционную. Там была та врачиха и еще одна пожилая толстая тетка в зеленом фартуке. Ей сделали какой-то укол и положили на кресло. Она поплыла куда-то, смутно понимая, что происходит.
– Глаза не закрывать! – командовал кто-то у нее над ухом.
Поспать ей не дали. В пять утра врачиха разбудила ее и шепотом велела быстро мотать из больницы, куда глаза глядят. А главное, ей надо было забыть, что она здесь вообще была. Деньги у нее забрали еще перед операцией, и она вышла на дорогу, полусонная, с острой болью внизу живота и, шатаясь, поплелась к дороге ловить попутку до деревни…
Кровотечение продолжалось больше недели. Только когда Стеллу уже начало просто ветром качать, мать заподозрила неладное и подступила с расспросами. Пришлось наврать, что она застудилась, и у нее в первый раз пришли такие болезненные месячные. Мать заварила ей какой-то травы и велела пить несколько раз в день по столовой ложке.