Минут через десять появился Буглаев в сопровождении Шульца.
– Что тут?
– Несчастный случай, шеф! – нагло доложил блатной, хотя спрашивали не его. Бригадир подошел к лежащему Наггеру: «Что случилось, Саша?». Тот отвел глаза: «Слега упала… неудачно… не увернулся…». Буглаев повернулся к Аугусту: «Так?». Аугуст посмотрел на уголовника. Болт ухмылялся. У Аугуста потемнело в глазах.
– Этот. Обухом топора. Я все видел. Нам обоим пригрозил: ночь не переживем, если правду скажем.
– Брешет, сука. Ничем не докажете. Ты и сам не вечный, блядь! – завизжал Болт бригадиру, – а ты, ссука, – повернулся он к Аугусту, – ты можешь себе уже сейчас яму копать. Прямо тут. Вы мне пятерик? – ладно! А я вам – вечную память от имени блох и вошей… Век свободы не видать! Ссуки!
– Не кипятись, Болт, – спокойно сказал Буглаев, – никто тебя еще не сдал; чего орешь зря? Несчастный случай – так несчастный. Мой вопрос: кто теперь норму по вашему звену делать будет? Меня только норма колышет, все остальное мне – по фиг…
Аугусту было странно такое слышать от бригадира, но Аугуст видел: Болт заметно успокоился.
– Меня не скребет – кто вам норму делать будет, – буркнул он, – для этого ты тут голова, а не я.
– Ладно, хрен с тобой: не хочешь – не работай. Только вот что, Болт: мы все забыли, но и ты тоже все забыл. Ребят моих не трогать. Идет?
– Подумаю и решу.
– Ну и ладушки. Теперь с тобой, звеньевой… Август, добавь-ка ему еще одну жердину, с нижней стороны… на, возьми мой ремень… Так, Шульц: тебе повторное курьерское поручение: иди к тракторам, скажи… – Буглаев взял Шульца за рукав и повел в сторону, диктуя дальнейшие инструкции, и Аугуст видел, как Курт удивленно вскинул голову на бригадира, но тот лишь подтолкнул его в спину: иди давай.
– Ну, чего стоишь, Бауэр: пока наш раненый отдыхает, пошли с тобой валить дальше: у нормы перекуров не бывает. Бери инструмент… Давай-ка вон ту свалим для начала… как раз на открытое место упадет… удобно…
И снова удивился Аугуст: дерево, которое выбрал Буглаев, было совершенно неправильным для валки: оно упало бы крест-накрест на другие, и затруднило этим трелевку и вывоз. Но Аугуст был уже достаточно долго в лагере: он промолчал. Болт вообще ничего не соображал в лесоповале, поэтому