– Помнишь, когда я лечила тебя, пять лет назад, я упомянула, что хочу кое о чем с тобой договориться? – спросила богиня.
Как всегда чуткий, Лис понял, что сейчас этой странной паре не нужны свидетели, и, обняв Карею, поспешил скрыться в кустах.
Аларих проводил их взглядом и задумчиво взмахнул рукой.
– Ты тогда еще на мой вопрос, о чем именно, сказала, что «не время», и перевела разговор в другое русло, – вспомнил он.
– Да, это так, – кивнула богиня. – Теперь время настало. – Она ненадолго замолчала, нервно теребя пальцами краешек своей туники.
– И чего ты хотела? – прервал воцарившееся молчание Аларих. Про себя он уже решил, что исполнит любое ее желание, если это, конечно, будет в его силах.
– В основном две вещи, – задумчиво произнесла Верлерадия. – Первую ты исполнил без всяких моих просьб, когда не стал уничтожать Ромейскую империю и позаботился о ее населении. А вот сейчас я хочу попросить у тебя ребенка. – И девушка внимательно взглянула в глаза лана, словно ища в них ответ на свой вопрос.
– Что? – В первый момент Аларих решил, что ослышался. Потом подумал, что, как уже бывало, неправильно понял богиню, и решил уточнить: – В смысле? Чтобы я принес тебе в жертву ребенка?
Подобная просьба шла как-то вразрез со сложившимся у него в сознании образом богини, пропагандирующей милосердие и неприятие человеческих жертв. «Однако обстоятельства бывают разные, – подумалось Хватке, – мало ли по каким причинам ей могла потребоваться подобная жертва». Это было вполне в традициях тех богов, под покровительством которых он вырос, и потому он не видел в таком желании ничего слишком уж особенного. Поскольку ответа на свой предыдущий вопрос он так и не получил и, сочтя молчание опешившей Верлерадии знаком согласия, решил уточнить параметры будущей жертвы:
– Мальчика или девочку? Какого возраста? Подойдут ли рабы или это должен быть отпрыск какого-либо знатного рода?
– Да как ты мог до такого додуматься?! – справилась наконец с охватившим ее столбняком богиня. – Я. Не приемлю. Кровавых. Жертв, – чеканя каждое слово, произнесла она. – Никогда. Ни при каких условиях! Ни за что, даже ради спасения собственной жизни! А уж тем более – убийство ребенка! – в конце она перешла на крик и вдруг заплакала, закрыв лицо узкими ладонями.
Аларих вздохнул и, желая утешить, осторожно обнял Верлерадию. Вновь, как и пять лет назад, ему стало жаль прижавшуюся к его плечу и тоскливо всхлипывающую богиню. И опять, как и тогда, он не знал, что сказать или сделать, чтобы не усугубить ее слез. Поэтому мужчина молчал, лишь изредка гладя девушку по длинным, мягким, словно зрелый лен, волосам.
– Я хотела ребенка вовсе не в том смысле! – Отчаянные всхлипывания сложились наконец в более-менее различимые и понятные для не умеющего читать мысли человека фразы. – Я от тебя ребенка хотела! Родить…
Услышав последнее слово, Аларих буквально закаменел.
– Что??? –