В течение XIII, XIV и XV веков тенденция подчеркивать свободу воли усиливалась в системах Дунса Скота, Оккама и Биля. Это особенно важно для понимания нового духа Реформации, так как Лютер яростнее всего нападал именно на схоластов позднего Средневековья, называя их «свиньями-богословами».
Скот подчеркивал значение воли. Воля свободна; через реализацию своей воли человек реализует свою индивидуальную сущность, и эта самореализация составляет наивысшую радость индивида. Поскольку богом установлено, что воля принадлежит индивидуальной личности, даже он сам не имеет прямого влияния на решения человека.
Биль и Оккам подчеркивали значение собственных заслуг человека для его спасения; хотя они говорят и о помощи Божьей, в их учениях эта помощь утрачивает доминирующую роль, какая приписывалась ей в прежних доктринах. Биль предполагает, что человек свободен и всегда может обратиться к Богу, чья благодать придет ему на помощь. Оккам учит, что на самом деле человеческая натура грехом не испорчена; для него грех – это единичный акт, который человеческой сущности не меняет. Тридентский собор с полной отчетливостью заявил, что свободной воле содействует благодать Господня, но что воля человека может и уклониться от этого содействия. Человек, каким его изображают Оккам и другие поздние схоласты, уже не похож на несчастного грешника: это – свободное создание; сама его сущность делает человека способным к добру, а его воля свободна от любых внешних сил.
Практика покупки индульгенций, игравшая все большую роль во время позднего средневековья и вызывавшая особенно яростные нападки Лютера, была связана с ростом влияния этих идей о свободной воле человека и о ценности его усилий. Покупая индульгенцию у папского эмиссара, человек освобождался от временного наказания, которое должно было заменить вечное, и – как отмечал Зееберг – у него были все основания надеяться, что ему отпущены все грехи.
На первый взгляд может показаться, что практика покупки у папы избавления от адовых мук противоречила идее эффективности собственных усилий человека в деле его спасения, поскольку эта практика основана на зависимости от власти церкви и от ее причастия. Хотя в какой-то мере это справедливо, такая практика несла в себе дух надежды и уверенности. Если человек может так легко избавиться от наказания, то бремя его вины существенно облегчается; он может сравнительно легко освободиться от груза прошлого и избавиться от одолевавших его тревог. Кроме того, не надо забывать, что по церковной теории – как сформулированной, так и подразумевавшейся – действие индульгенции было основано на том, что их покупатели исповедовались и каялись во всех грехах[22].
Эти идеи, столь резко противоречащие духу Реформации, содержатся также