В-третьих, они всячески способствовали тому, чтобы у Зойки Саньку забрали. И на суде свидетельствовали против нее, и в средства массовой информации «утку» запустили.
Сестры так растерялись тогда, так не готовы были бороться с бюрократической машиной, заработавшей вдруг споро и сноровисто, что не заметили, как у Зойки Саньку отобрали.
И пожаловаться-то им тогда было некому, вот беда. Мать с дядей Колей были в путешествии где-то в Австралии. А когда вернулись и дядя Коля кинулся искать пути-дороги по возвращению Саньки, оказалось, что того из детского дома уже забрали.
– Кто??? – ахнули они тогда в оба голоса с Зойкой.
– Отец. – Дядя Коля бывал иногда краток. Но тут снизошел и пояснил: – Родной отец. Так что смысла нет копья ломать. Все права на его стороне.
Разве могла такое выдержать ее бедная сестра?! Разве могло выдержать ее маленькое доброе сердце?! Сначала ее предал Федька. Мало того что предал, так еще нагло поделил имущество, забрав себе дом, машину, кучу вещей, фарфор коллекционный.
Потом вот Сашеньку забрали.
– Успокойся! – прикрикнула однажды на Зойку мать, это когда сестра сильно уж распоясалась в истерике. – Нечего убиваться по чужому ребенку. Своих нарожаешь! Еще неизвестно, чьих он родителей сын! Могла быть такая наследственность…
Все, при матери и дяде Коле тему эту больше не поднимали никогда. Но с ней, со Светкой, Зойка без слез не могла вспоминать о мальчике.
– Это все эти гады! – трясла кулачками Зойка в сторону окна, в том направлении находилась районная клиника по соседству со Светкиным домом. – Врачи! Они виноваты! И зачем я только поехала в ту больницу?! Зачем???
– Затем, что она была ближе всех от той горки, с которой он упал…
Стыд и срам, значит. Эти слова без конца срывались с уст Ивана Сергеевича и во время судебного разбирательства, результатом которого стало то, что мальчика отобрали. Этими словами не переставал сыпать, оказывается, Иван Сергеевич и поныне.
– Свет! Свет, ты чего?
Гарик когда-то уже слез с кресла. Встал перед ней на коленки и, вцепившись в ее локти, тряс ее. Грубо и неистово, можно даже сказать, тряс.
– А? Чего я? – Светлана неожиданно погладила Гарика по коротко стриженной макушке, вымученно улыбнулась. – Не дрейфь, Гарик! Ты и с восемью пальцами классный.
– Да, классный. – Он со вздохом развернулся, сел у ее ног, уложил голову ей на коленки. – А с работы попросили.
– Да ты что?! – ахнула Светлана, не замечая, что так и продолжает гладить соседа по волосам. Раньше она никогда не позволяла себе таких вольных нежностей. – Как это попросили?! Они же без тебя ничто! Да ты же… Ты же… А они тебя уволили!!!
– Да нет, увольнять не собираются. Просто рекомендовали работать дома. Ну, чтобы не светиться с обрубком… Черт! Никогда не думал, что из-за какого-то урода стану инвалидом в двадцать семь лет!
– Дурак ты, а не инвалид.
Светлана