Понятно, что я не могу назвать всего, но разговор касался прежде всего меня… Мне были объяснены происходящие со мной редкие явления, то, почему я всегда так отличалась от других, и смысл этого, а также моей работы в этом воплощении; особое внимание было уделено тому, как подчинить себе свои собственные силы и мир элементалов, прочих невидимых сущностей и необычных сил, которые проявлялись передо мной. Он посоветовал мне, какие совершить путешествия, с какими людьми поддерживать отношения, какие книги читать. И… Может быть, довольно?
– Это был Учитель К.Х.?
– Простите меня, но назвали бы Вы в публичном репортаже имя своего Учителя? Было уже немало недоразумений, и они вызывали бури ненависти и непонимание того, что стало уже общеизвестным. Страстно желая сделать доступной для многих древнюю форму философии, называемую теософией, мы приобретаем друзей и порождаем сильное здоровое беспокойство, способствующее борьбе против беспросветного невежества, но также можем вызвать публичное осуждение того, что заслуживает уважения, и осмеяние Священных писаний, которые, к сожалению, публикуются лишь с искажениями и не полностью. Я прошла тяжелые испытания и отчасти потому так больна и почти не чувствую нижних конечностей этого бедного тела, что не сумела должным образом сдерживать свою нервную реакцию на подобного рода несправедливость.
– Госпожа… я не могу удержаться, чтобы не задать себе вопрос: как же это Е.П.Б., обладающая такими незаурядными психическими силами, способностью к концентрации и исключительным умом, тем не менее, была столь уязвима перед нападением тех, от кого, по их собственной природе и убеждениям, можно было этого ожидать?
– Это очень сложная тема. Я сама не знаю точно… Однако проведем сравнение. Представим себя в химической лаборатории, внутри реторты, задействованной в реакции, в результате которой выделяется много тепла и других типов вибраций. Приемник не всегда может это выдержать, и тогда появляются трещины и обугливание. Такой приемник бессознательно приходит к саморазрушению и даже может обжечь находящихся рядом с ним. Но Дело должно быть сделано… Сам атанор[1] не имеет значения. Когда разрушение заканчивается, остается пыль… Я хочу, чтобы мое тело кремировали, а пепел развеяли по ветру. Реторта – как это говорят в XX веке? – загрязнена.
– Расскажите о Теософском обществе.
– Полагаю, что Вы знаете о его развитии больше меня. А я не могу и не хочу знать детали будущего. О прошлом скажу, что, когда я была еще очень молодой и предприняла свое первое путешествие в Египет, моей целью было основать в любой форме общество или центр по изучению эзотеризма. Через несколько лет после этого в Нью-Йорке я познакомилась со стариной Олькоттом, который пытался сделать то же самое с помощью некоторых