Для того чтобы все удалось, боевикам на захваченном судне предстояло стоять насмерть. Они были к этому готовы. Хотя и допускалось, что в случае удачного покушения воины аллаха смогут уйти с заложниками в Турцию. Бухгалтер считал, что после гибели президента в российском руководстве возникнет настоящая паника и никто не решится задержать судно, взяв на себя ответственность за жизнь заложников. Он также говорил, что деморализованное российское руководство в этот момент просто вынуждено будет пойти на переговоры о предоставлении Чечне нового статуса.
И смертники верили Бухгалтеру – почти как аллаху…
Глава 6
Отход «Рассвета» задержали из-за какой-то певички. Ее с директором подвезли к трапу в самый последний момент на белом лимузине. Лимузин принадлежал тому самому банкиру, который зафрахтовал «Рассвет». Банкир оказался высоким крупным пятидесятилетним мужчиной с лысиной, усами и брюшком.
Несмотря на то что «Рассвет» уже четвертый день находился в его распоряжении, видел Агеев банкира впервые. Еще до того, как из машин сопровождения высыпала охрана, банкир без посторонней помощи выбрался из лимузина и тут же галантно подал ручку певице. Директору певицы никто подать руки не догадался, и выползать на свет божий из кожаных подушек ему пришлось самому.
Десяток охранников в строгих темных костюмах с микроскопическими наушниками в ушах тут же развернули бурную деятельность. Образовав нечто вроде полукруга, они принялись переговариваться друг с другом по рации, несмотря на то, что разделяло их всего несколько метров.
Подведя певицу к узкому трапу, банкир пропустил ее вперед и двинулся следом. За ним по гулким металлическим ступеням начал взбираться директор певицы, а следом гуськом потянулась обливающаяся потом охрана в своих строгих костюмах. Замыкал шествие начальник охраны, тащивший забытый в лимузине белый пиджак банкира.
Мастер встретил прибывших у трапа и доложил, что «Рассвет» к отходу готов. Банкир пожал ему руку, царственным жестом пригласил певицу на борт и приказал сниматься с якоря. Агеев, наблюдавший за происходящим сверху, с крыла мостика, хмыкнул и поднес ко рту микрофон «спикера».
Насчет того, чтобы сниматься с якоря, банкир, конечно, малость «загнул». Ему явно было невдомек, что якоря бросаются в море на рейде, а не у причала. Хотя, конечно, удивительного в этом мало – даже в «Бриллиантовой руке» «Михаил Светлов» бросал якорь, швартуясь у стенки Одесского морвокзала. С точки зрения штурманской науки это примерно то же самое, как если бы самолет перед посадкой отбрасывал шасси. Но фильм смотрели все – и ничего.
Отдавая с крыла мостика команды по «спикеру», Агеев время от времени поглядывал назад, где на прогулочной палубе тусовались и прогуливались около сотни гостей банкира. Публика была разношерстной, но состояла главным образом из любителей