И вот сейчас Галина мне поведала, что сегодня Юлька залепила все той же жвачкой все краны в своей группе, да так глубоко, что всем полдня пришлось ходить мыть в соседние туалеты. Короче говоря, воспитательный процесс был сорван аж в трех группах. Юлька честно и не без гордости призналась в содеянном. Пока Галина в абсолютно растрепанных чувствах ходила взад и вперед по кухне и рассказывала мне о последних дочкиных подвигах, я сидел и тихо умирал со смеху.
– Как ты можешь! – вспылила наконец она. – Надо что-то делать!
– Давай прекратим покупать ей жвачку, – с серьезным видом предложил я, вытирая выступившие слезы.
На Галину страшно было смотреть. Казалось, что она сейчас взорвется от негодования, или как минимум расскажет все, что на самом деле обо мне думает. Ни одна из этих перспектив меня не прельщала. Я понял, что ерничать надо прекращать.
– Ладно, извини, дорогая, – извиняющимся тоном начал я собственно обсуждение проблемы. – Так ты считаешь, что Юльку надо сто пудов переводить из этого сада?
– Ну, конечно, – устало произнесла Галина, опускаясь на стул.
Так бывало всегда. Стоило мне показать, что я принимаю точку зрения Галины, как весь ее наступательный пыл тихо выходил в свисток.
– Ты уже решила, куда? – спросил я.
– Да, открылся новый частный сад в двух шагах от моей школы, очень удобно. Маленькие группы, прекрасные воспитатели, психологи. Может быть, они разберутся с ее проблемами?
Ее лицо выражало крайнюю озабоченность. Она, конечно, все уже решила.
– Да нет у нее никаких проблем, – отмахнулся я. – Абсолютно нормальный