Подросток по имени Игнациус, как ни странно, при виде этого всеобщего разрушения и смерти тем не менее не растерялся. Он не ругался, не выл и не рыдал. Молча и сосредоточенно он бежал прочь от погибшей деревни, бежал одной-единственной оставшейся ему дорогой – к Храму. К Храму Ракота-Заступника, воздвигнутому не так уж давно даже по людским меркам – на памяти дедов Игнациуса.
…До храма оставалось ещё не меньше часа быстрым шагом, однако Игнациус уже видел густой столб чёрного дыма, поднимавшийся над лесом. Ясно было: туда пришёлся мощный удар, однако паренёк не остановился и не повернул назад. Сцепив зубы, он продолжал попеременно то бежать, то идти; навстречу ему на широкой храмовой дороге не попадалось ни одного живого существа. Лес справа и слева пока ещё был цел, свист косы чудовищного косаря слышался где-то далеко за спиной.
На миг Игнациусу показалось, что высоко в небе он видит громадную призрачную фигуру чудовищного воина – с той самой косой в ручищах. Вот он замер, замахнулся – явно метя в притаившийся за лесом храм Ракота.
Игнациус оцепенел, впервые за сегодняшний страшный день. Он вырос, твёрдо веря, что Восставший силён, могуч, необорим; что его облачённые в плащ Мрака легионы идут от победы к победе, и не сегодня-завтра падут последние оплоты Молодых Богов, после чего…
Он, собственно говоря, не очень понимал, что же за распрекрасная жизнь наступит тогда. Наверное, уменьшится оброк, а пахари на самом деле получат рабов – из числа тех слуг Молодых Богов, что сдадутся и тяжёлым и честным трудом станут искупать свою вину. Игнациус не сомневался, что Храм Ракота не зря именуется Храмом Ракота-Заступника. Что же ты медлишь, Восставший, отчего не заступишься за верных своих слуг?
Храм горел, над его куполами и острыми чёрными шпилями поднимался густой дым, однако сдаваться без боя жрецы отнюдь не собирались. Оцепеневший паренёк увидел, как среди клубов огня и дыма сгустилось нечто вроде нацеленного ввысь чёрного копья. Резкая боль вспыхнула слева в груди Игнациуса, и в тот же миг копьё устремилось вверх, туда, где застыл посредине богатырского замаха призрачный воин Молодых Богов (а что он – от них, Игнациус не сомневался).
– Ну же! – завопил Игнациус, прижимая руки к груди. Как хотелось ему оказаться сейчас там, на площади храма среди алых куполов! Влиться в могучую силу жрецов, бьющихся с супостатом!.. И они не могут не победить!
Чёрное копьё пронзило воздух тёмным росчерком. Призрачный гигант, однако, казался лишь рад этому. Гротескное лицо исказило подобие жуткой усмешки. Свистнула исполинская коса, и оружие жрецов разлетелось облаком агатово-чёрных осколков.
Боль в груди заставила Игнациуса скорчиться, упасть на четвереньки. Мир вокруг него разламывался и погибал.
А потом призрачная коса завершила смертоносное полукружье, обрушившись на всё ещё пытавшийся