Теоретической базой политики партии в области литературы оказалась статья В.И. Ленина 1905 года «Партийная организация и партийная литература». Её главный тезис о том, что «литературное дело должно стать частью общепролетарского дела, “колесиком и винтиком” одного единого великого социал-демократического механизма, приводимого в движение всем сознательным авангардом всего рабочего класса», был безоговорочно принят «к руководству и исполнению» соответствующими органами и частью писателей, положительные отклики которых на партийные инициативы были собраны и уже в 1926 году изданы специальной книжкой. Впрочем, даже среди поспешивших заявить о своей лояльности нашлись и такие, что задались вопросом: а какую собственно литературу имел в виду Ленин? – Политическую? Философскую? Экономическую? Художественную? Вопрос повис в воздухе. Обсуждать его публично желающих уже не нашлось даже среди известных оппозиционеров.
Только через тридцать лет, в годы хрущевской «оттепели», кто-то обнаружил или вытащил на свет хранившуюся до времени статью Н.К. Крупской, в которой будто бы говорилось, что в статье «Партийная организация и партийная литература» Ленин не имел в виду художественную литературу. Вспыхнувшую дискуссию, хотя и сугубо кулуарную, мгновенно прекратили, не дав ей разгореться. И продолжали десятилетиями учиться и учить: «Литература должна стать частью…» И продолжалось это до той поры, пока само время не сделало бессмысленной и эту статью, и эту полемику, и всеобщее идолопоклонство. Но кто знает, в какую цену обошлись изящной словесности эти семьдесят лет?
Футурист Маяковский взялся быть «народа водителем и одновременно народным слугой» (1926) и призывал коллег по литературе – «занять свое место в рабочем строю». Программой деятельности поэта для него было: «Надо жизнь / сначала переделать, / Переделав – / можно воспевать» (1926)7). Недаром, конечно, он удостоился, правда, посмертно, высочайшей похвалы: «Маяковский был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей эпохи. Невнимание к его памяти и произведениям – преступление». Хотя сам поэт, избрав популярную в те годы позицию – «И тот, кто сегодня поет не с нами, тот против нас» – внутренне все-таки сомневался в её справедливости. Уже в 1924 году он написал «Юбилейное», в котором «подсаживал на пьедестал» того самого Пушкина, которого призывал «бросить с Парохода современности». Кто знает, какую долю в предсмертных страданиях Маяковского занимали мысли о своем погубленном таланте. Ведь его итоговая выставка «Двадцать лет работы» была демонстративно проигнорирована партийными органами. В поэтическом завещании «Во весь голос», предъявляя потомкам «сто томов своих партийных книжек», он недвусмысленно заявлял: «…я себя смирял, становясь на горло собственной песне» (XII, 29—1,