Шесть тысяч в тюрьмах говорят: «Откройте!»
И призывают вспомнить заключенных
в Щипёрно, в Хуще. Так и вы не бойтесь!
Я верю в торжество и дух сплоченных.
Вам Польша не досталась просто даром,
вы заплатили за свободу, славу.
Из-под копыт полиции, жандармов
вы вырывали гордую Варшаву.
От вас орлы двуглавые летели.
Вы заглушили стук и звон кандальный.
Но почему сегодня вновь при деле
в своем участке комиссар Кандальный?
И вот опять – да здравствует свобода!
Варшава встала в пулеметном дыме.
Но почему опять в крови народа
канальи те же самые? Кто с ними?
Кровавая река течет по маю,
по улицам, в полиции участках.
Я заклинаю вас, я заклинаю:
послушайте растоптанных, несчастных.
Штыки вонзите в эти стены смело!
Откройте тюрем сумрачные своды!
Варшава, слишком долго ты болела.
Вдохните запах огненный свободы!
Нике
I
На морях, на морях далеких,
над строем военных флотилий,
на широко развернутых крыльях,
на легких,
венчая корабль величавый,
всем ветрам подставляя тело, —
ты греческим кормчим шумела
бурею славы.
Твоих уст горячий выдох
поил тысячи грудей.
А потом лежали груды
юных, убитых.
О, значит, было надо,
чтобы меч разил распростертых, —
свободой сынов своих мертвых
повила Эллада.
II
Нике! В будничной давке
ты стала от нас далека.
Каменная, на подставке,
ты в Париже стоишь века.
Но, гневно стопою топая,
ты крылами рвешься в полет,
и мчится твой вихрь по Европе,
и кровь в моря течет.
Но наш образ не врежут в мрамор,
не умчал нас взмах твоих крыл:
век за веком берут задаром
нашу песню и кровь и пыл.
Мы солдаты без славы. Трудно
нам счеты свести с судьбой;
цепями прикованы к судну,
мы должны влачить нашу боль.
Мы гребем по течению Леты.
Но берег твердый где ж?
В нашем взоре скрыты стилеты,
в нашем сердце таится мятеж.
И за тысячным бедствием – знаю —
мы окончим кровавый путь:
за иною победой иная
раскуёт нам Греция грудь.
III
Из-за морей нам слышны стоны,
колонн военных тяжкий грохот,
а в небе рокот исступленный:
то самолеты над Марокко.
И снова лязг винтовок, щёлк их,
и снова строй штыков разверзся:
кровь алая Китаев желтых
течет до Индий и до Персий.
За углем, нефтью и рудою
сквозь кровь влекутся чьи-то руки,
живой поток растет грядою,