Чтобы скрыть волнение, я отошёл в сторону и прислонился к кузову своей машины, внимательно наблюдая за началом разбирательств. Момент, когда все подошли к порезанному секирой бандиту, отозвался во мне повышенным сердцебиением. Однако ничего страшного не произошло, пропажи пистолета никто не заметил. К счастью, меня особенно-то и не опрашивали, справедливо расценив, как обычного свидетеля второй волны, своими глазами ничего не видевшего, в момент происшествии здесь не присутствующего, а значит, существенными данными не располагающего. За съёмки, правда, похвалили, объявив, что «у писателя есть определённые оперативные задатки».
Уже всего через час я, быстро попрощавшись с мужиками, выдвинулся к месту назначения, медленно набирая скорость и размышляя, какой же всё-таки молодец мой старый друг Серёга Кузнецов, поддержавший идею о приобретении именно «патриота». А не престижного чёрного «Лендкрузера-200», по которым в тайге, как выясняется, открывают беглый огонь все, кому не лень. Ведь нападавшие вполне могли принять меня не за того, кем я, писатель-почвенник, являюсь на самом деле.
Тихим мирным человеком с пистолетом.
Глава пятая. В зимовье полтора месяца спустя
Федор, огромный сибирский кот с умопомрачительными усами и хвостом трубой, всегда точно чувствует момент, когда я действительно собираюсь вставать с постели. За секунду до того, как пуховое одеяло будет со злой решимостью отброшено к окну, он спрыгивает на грубый дощатый пол и начинает громко орать противным голосом, требуя внимания с непременным разговором, ласки и вискаса с ресторанной подачей.
Вообще-то, этот наглец вполне самостоятелен и в дни моего отсутствия успешно добывает себе пропитание охотой на мышей вблизи избы или на птичек в лиственной зелёнке. Однако в период совместного проживания он шикует – лакомится вискасом из банок, причем с чередованием сортов. Кошачий корм в таёжном поселке, естественно, никто не покупает, и мне приходится заказывать его отдельно и в приличных объёмах.
– Что у нас интересного по телевизору, брат шерстяной? – без особых надежд на новости спросил я, глянув в окно.
– Мр-рак! – тут же посетовал Федя.
– Ясно, опять фильм о тайге, да… – хмыкнул я, засовывая ноги в толстые и тёплые войлочные тапочки.
Есть несколько важных обстоятельств, которые в сложившемся укладе нравятся мне больше всего, и эти классные тапки входят в перечень. Широкая металлическая кровать с панцирной сеткой, сделанная, судя по всему, ещё в шестидесятых годах прошлого века, тоже в списке. Сетка до сих пор целая, хоть прыгай на ней по-детски, но мы с котом её бережём.
Перечень ништяков дополняет огромная русская печь, которую я почему-то до сих немного побаиваюсь, настолько