это стремное дело
с непредсказуемым исходом
чем дольше живешь
тем меньше тебя понимают
но самое интересное
делаешь в одиночку
или вдвоем
ты и я
Михиил Ромм
МОИ ДРУЗЬЯ
Мои друзья почти богоподобны.
Соревноваться с ними? Да куда мне!
Один – под камнем в подмосковной Лобне,
Другой лежит в Малаховке под камнем.
А Тимофеев жарится в Айове,
Лямпорт за жизнь сражается в Нью-Йорке,
И я один. Сердито хмурю брови,
Сижу в Москве, как голубь на помойке.
К чему я это? Мне ворчать не надо —
Меня пока не выбросили в урну.
Вон, Петя Берлянд – на «Каховской». Рядом,
А словно на каком-нибудь Сатурне.
Разводит жизнь, когда выводит в люди,
Довольно насмеялись, нашумелись!
Друзья мои, как птицы разлетелись.
Других уже, наверное, не будет.
* * *
С нашей встречи, друг дорогой,
Пролетело немало лет.
Мы по-прежнему вместе с тобой —
Затянулся наш тет-а-тет.
Сколько прожито слез и мук
И растрачено сил!
Но как будто вчера, мой друг,
Я тебя полюбил.
Помнишь темные вечера?
Платье легкое, тихий двор?
Словно мы обнялись вчера
И целуемся до сих пор.
ПИНГ-ПОНГ В ПИОНЕРСКОМ ЛАГЕРЕ
Белый шарик
скок-скок, —
Два спортивных подростка
Забывчиво, долго и хлестко
Направляют его.
Щелк.
Щелк.
В тишине под соснами, вечером, и
Может быть, с их вершин опускается сумрак и все
Очертанья теряет свои.
Мир закручивает и несет.
Белый шарик все еще виден.
Белый шарик: скок-скок.
* * *
Солнечный луч заблудился в стекле, и
Бьются в кристалле, трепещут случайные блики,
«Раннее утро» пылает у Пауля Клее,
Алым пылает навстречу мазок земляники.
В матовом полдне, манящий и сочный мазок,
Что еще нужно, и мы примириться смогли бы:
Куполом белым на сонной воде поплавок,
А в глубине улыбаются хитрые рыбы.
Боль всегда рядом, она, как и счастье, сынок,
Рядом всегда, не грусти о подружке пропащей,
Это для нас расставанья предметный урок,
Прежде, чем нам навсегда раствориться
в лазоревой чаще.
СУСАННА И СТАРЦЫ
Краснеют, молодея, старики,
Она застыла между них невинно,
И падает из розовой руки,
Оранжевое солнце мандарина.
Его встречает гордая ступень,
А он летит над ней неудержимо,
И вслед за ним летит живая тень,
Веревочкой привязана незримой.
Они хотят покинуть полотно,
Они спешат, как будто их догонят,
Вдруг