…Он – добрый;он – единственный, кто вспомнил обо мне, а остальные, твари – скорее по своим телегам!.. Хотя не мне на них обижаться – без них неизвестно, что было б… Она вспомнила, как приехала в морг и у нее спросили: – Забирать будете?.. Это был настоящий шок, потому что Наташа представила себя наедине с мертвым телом – что ей с ним делать?!.. Она помнила, как хоронили бабушку. Тогда откуда-то собралась целая толпа черных теток, которые занавешивали зеркала и люстры, рассаживали родственников, что-то клали в гроб, раздавали какую-то еду – было даже интересно наблюдать, как вся эта жутковатая масса кружится, словно в странном танце; все происходило как-то правильно, но у нее не было ни знакомых теток, ни денег, чтоб их нанять.
– Я – Олег Чернов, – через пять остановок, наконец, представился парень, – мы с ним когда-то даже ездили вместе, – сказал он это так, будто Борис Макарович вовсе не умер – будто он… ну, может быть, заболел.
Наташа нашла в стекле отражение – длинные темные волосы, растрепанная борода, глаза – внимательные и спокойные; получалось, вроде, она разговаривала с этими глазами. – Что ж мне теперь делать? – Ничего, обойдется, – отвечали глаза, – так иногда бывает. Не надо отчаиваться, и все будет хорошо.
Хотя, скорее всего, она разговаривала сама с собой.
Вид дома вернул Наташе определенную уверенность – ведь теперь это ее дом, а, значит, ее крепость, где можно укрыться, пересидеть любые невзгоды… только это был жутко пустой дом.
Наташа не знала, пройдет ли гость внутрь или его миссия закончится на пороге, но ей очень не хотелось, чтоб он уходил.
– Вы уж, извините… – она принялась убирать с дивана отцовские рубашки и костюмы, понесла на кухню не мытую три дня посуду, громоздившуюся на столе.
Олег молча наблюдал за процессом из коридора, и это раздражало без того возбужденную психику. …Контролер хренов! – подумала Наташа зло, – он что, приставлен следить, что я буду делать?.. Он же должен говорить какие-то слова, черт возьми!..
– Вы зайдете? – она поправила растрепавшиеся волосы, – или вам поручили только доставить меня домой?
– Никто мне ничего не поручал, – Олег усмехнулся, – мне показалось, что тебе одиноко.
– Да, вот, знаете ли, – Наташа присела на край дивана, – у меня тут, вроде, отец умер.
– Не юродствуй, – Олег вошел и опустился на стул, – от одиночества это не помогает, сам проверял.
Наташина воинственность разом улетучилась – видимо, все же женщины больше призваны сострадать, нежели сражаться.
– У вас тоже все умерли? – спросила она.
– Да нет – у меня даже родители живы. Только живут порознь, так что считайте, как хотите.
Ответ Наташу смутил – параллель между умершими и живущими раздельно показалась ей очень близкой; она даже решила, что этот Олег, если и не знает наверняка, то каким-то образом догадывается об