– Да, следующий! – произнесла девушка, возвращая паспорт.
– А-а, Михалыч, да ты ловелас! – Расплылся в улыбке охранник, едва Глеб подошел к нему. – У, как она на тебя запала! И так сразу! Слушай, симпатичная блондинка, а глаза… глаза какие! Ты видел? И улыбалась тебе так мило… Чего растерялся-то? В таких случаях телефончик просят. Ну, когда еще в следующий раз на тебя, стареющего Конфуция, обратит внимания столь молодая и симпатичная девушка!
– Ой, болтун, спасу нет! – прервал поток советов Глеб. – Вон, вижу, чемоданы наши плывут. Иди лучше тележку подгони, а то глаза он разглядывает… Девушка просто вежливый сотрудник пограничной стражи и все, не более того. – Сделав паузу, он поднял обе руки и аккуратно потрогал место, где еще недавно были усы. – Слушай, – снова обратился к Алексею, – а может, и правда – мне без усов лучше? Тридцать лет носил – не задумывался, а теперь вот как-то непривычно, словно не моя губа, чужая.
Охранник, положив чемоданы на тележку, внимательно посмотрел на Глеба:
– Слушай, а что ты их вообще сбрил? Здорово… Две недели с тобой был, а только сейчас заметил, что ты у нас словно юноша! Конечно так-то лучше: и моложе стал, и симпатичней. Интересно, кто это тебя надоумил-то?
– Да вот, есть люди. – Ухмыляясь, Глеб взял тележку и пошел к зеленому коридору выхода из пограничной зоны. – Не то, что ты, невнимательный. Я уже не две недели, а целый месяц, как усы сбрил. Вот только на блондинок и смотришь, глазки им строишь… Босс внешность поменял, а он и не видит! Иди уже – Манечка вон ждет. Сейчас она тебе быстро мозги вправит! – Глеб рассмеялся. – Посмотрим, как ты сейчас, в ее глазки глядя, запоешь! Шагай уже, советчик фигов!
С улыбками на лицах они вкатились с тележками в толпу ожидающих. И, как это было уже много раз, Алексея встречала жена и прыгающие вокруг папы мальчики-подростки, а Глеба – его престарелые родители.
– Привет, сынок! – Отец уверенно подтянул Глеба к себе и, царапая щетиной, крепко поцеловал.
Мама, обхватив своих больших мужчин, стояла, прижавшись к ним, словно боялась что-то пропустить или не услышать. Она так любила встречать сына, испытывать трепетную радость от его возвращения домой, чувствовать облегчение, выбрасывая накопившиеся страхи и опасения за его жизнь и здоровье…
– Ну что ты, мам, уткнулась там внизу?.. Я прилетел, все нормально. – Глеб, взяв двумя ладонями лицо матери, посмотрел ей в глаза. – И что ты меня из Африки как после войны встречаешь? Все хорошо: я вернулся, видишь, живой, здоровый. – Глеб наклонился и поцеловал влажные и счастливые глаза матери.
Он разглядел в толпе встречающих Алексея, окликнул его и, жестом попрощавшись, произнес:
– Пошли уже домой, старички…
Отец взял тележку с чемоданом и направился к выходу из аэровокзала. Мама, подхватив сына под руку и семеня за широко шагающими мужчинами,