Хроники Пустоши (сборник). Андрей Левицкий

Такыр сырой. В оазисе жизнь, вода.

      – Вода! – оживился слушавший их разговор Морз. – Где он, за холмами теми где-то? Так давайте туда!

      Така покосился на него и покачал головой:

      – Оазис не тебе. Ты чужак. Все вы чужаки. Там народ мой. Люди пустыни живут. Така живет.

      Туран переспросил:

      – Такыр сырой – значит, оазис рядом?

      Проводник кивнул.

      – А раз так, то и кочевники рядом? Напасть могут?

      Така, ничего не ответив, забрался на повозку. Ударив маниса шестом, Крючок снял с плеча обрез и положил на колени.

* * *

      Оазиса Туран так и не увидел, зато после полудня Корабль отчетливо проступил над ровным, как натянутая нить, горизонтом, надвое рассекавшим мир.

      Макота, высунувшись из люка в крыше «Панча», разглядывал Корабль в бинокль. Грузовик поехал быстрее, атаман прокричал:

      – Кучерявый, слышь! Мы раньше тудой-сюдой сворачивали, петляли, а теперь чего прямо вперед прем?!

      Така, не оглядываясь, покивал:

      – Вперед, ага. Корабль впереди, к нему едем.

      Макота поморщился, но больше ничего не сказал и снова приник к биноклю, а чуть позже приказал всем остановиться.

      Машины с повозками встали; бандиты, спрашивая друг друга, что случилось, полезли наружу.

      – Всем обратно! – заорал атаман. – Назад, сказал! По кабинам сидеть, начеку быть! Кромвель, а ты сюда! Трубу свою возьми!

      Высокий охотник подошел к «Панчу», Макота улегся животом на краю, свесив голову, стал что-то ему втолковывать. Кромвель кивнул и направился к стоящей впереди повозке с клеткой Турана. На груди бандита висела сложенная подзорная труба, в глазу поблескивал монокль в тонкой золотой оправе, с треснувшим стеклышком. Кинув на пленника равнодушно-презрительный взгляд, Кромвель забрался на клетку и стал разглядывать в трубу иссеченную узкими трещинами равнину, лежащую между караваном и Кораблем. Тем же самым, только при помощи бинокля, занимался на кузове грузовика Макота.