Избранник Ада. Николай Норд

густые волосы! И красивые, с волной… А ведь меня и в Москве и в Питере ждали. И из загранки приглашения были. И дернули же меня черти приехать сюда! Не знаю сама почему: или от отчаяния или спрятаться подальше от Алекса захотелось, но все это произошло как-то спонтанно, неосознанно. Просто позвонила в кассу «Аэрофлота», спросила, в какой крупный город билеты свободно имеются. А тогда бархатный сезон был, напряга с билетами. Кассирша мне сказала – на Новосибирск есть. Состояние у меня тогда ненормальное было. Я знала, что тут у вас хороший оперный, прилетела, прямо с самолета в театр направилась. Меня сразу, без разговоров, приняли в ведущие солистки. Представляешь, оказывается меня многие из дирекции и труппы уже слушали, а я и не знала! Может, это Судьба толкнула меня сюда или, в самом деле, черти? Чтобы тут встретить тебя?.. А ты был в Киеве?

      – Нет.

      – Ну, вот, побываешь, тогда и поговорим, насчет вашей столицы всей татарской земли.

      – Ну уж, знаешь что!..

      – Да ладно, не заводись, котик, какой ты ершистый все ж! – и Софья положила мягкую, горячую руку мне на пах и стала там чем-то безвинно поигрывать.

      – А девичья фамилия у тебя какая была, неблагозвучная что ли? – ее нежные прикосновения примирили меня с ней.

      – По-русски – не знаю. А по-английски – да. Хэг – у меня была фамилия. Карга старая – в переводе. – Софья трескуче и, как мне показалось, стервозно рассмеялась.

      – Ты что, англичанка?

      – Да, но только – наполовину. Отец мой – Роберт Хэг – был коммунистом, хотя сам был из дворянского рода, имел даже титул – «сэр». Заразился в молодости вирусом марксизма, ну и приехал в Россию в тридцатых годах коммунизм гребаный строить. А через несколько месяцев понял, что попал прямехонько в Ад, что тут фигня, рабство духа и тела, а не социализм, но обратно его уже не выпустили, в ловушке у красных оказался. Направили его на Украину на укрепление сельского хозяйства главбухом – он в Таращах, в заготконторе работал. Там и женился на матери моей – русской, из семьи потомственных интеллигентов. А после и я родилась. Кстати, у мамы в роду все были врачами да инженерами. Вообще-то, у нее фамилия тоже ничего себе была – Адова. Представляешь!

      – А родители твои не возражали, насчет переезда в Новосибирск?

      – Да нет их у меня, маму еще при Сталине по «делу врачей» арестовали, она на первом же допросе умерла – сердце не выдержало. А отца три года, как похоронила. Одна я теперь во всех отношениях – ни родителей, ни мужа. Но зато у меня есть нечто бо́льшее… – она вдруг прикусила губу и примолкла. Выдержав паузу, закончила совсем другим: – Да все ништяк, все уже прошло, уже не переживаю, хоть и грущу по радокам иногда.

      – А что отец тебе про Англию рассказывал? У него там родня осталась?

      – Осталась. Кстати, наш род и с русскими породнен был еще с Петровских времен, когда мой прадед, сэр Эдвард Хэг приезжал с посольством Английским в Питер. Из России он увез русскую жену – княжну какую-то. Отец мне и фамилию ее называл, да я наивной была, советской насквозь, мне это