Еще более важной, на мой взгляд, является эмпирическая работа по достижению согласия, которое в настоящее время возможно. Мы уже упоминали метод Бэррона для определения свойств людей, считающихся «здоровыми» в отличие от тех людей, которые считаются «нездоровыми». Хотя вряд ли философ воспримет как адекватное определение здоровья, высказанное университетским профессором, однако ему было бы полезно учесть мнения, отличные от его собственного.
Другой тип консенсуса достигается в результате изучения списков, подготовленных вдумчивыми исследователями. Эти авторы пытаются на основе обширного опыта сделать все, что в их силах, чтобы суммировать требования, предъявляемые к нормальности, здоровью или зрелости так, как они их видят. Изучая подобные списки, мы поражаемся как их различиям в словесных формулировках, так и глубинному сходству их смысла, которое никому до сих пор не удалось еще сформулировать надлежащим образом. В этом случае философ вновь может столкнуться с проблемой консенсуса, и снова ему будет полезно соотнести его собственные частные рассуждения с выводами других людей, не менее компетентных, и, возможно, имеющих больше клинического опыта, чем он сам.
Я думаю, что философу было бы полезно изучить задачи психотерапии в том виде, в котором они сформулированы или подразумеваются в ведущих терапевтических системах. Если бы перед ним возникла необходимость проработать сочинения, например, поведенческих психотерапевтов, то он мог бы обоснованно сделать вывод о том, что эффективность (способность справляться с проблемами) является главной целью; в дзен-терапии, напротив, делается акцент на восстановлении слияния с группой. Недирективная терапия явно преследует цель роста; желанной для Гольдштейна, Маслоу и Юнга является самоактуализация; для Фромма – продуктивность; для Франкла и логотерапевтов – смысл и ответственность. Таким образом, каждый терапевт, по-видимому, держит в голове какой-то преобладающий акцент, задающий для него, согласно теории ценностей, определение достойного образа жизни и личностного здоровья. Хотя этот акцент у всех разный, а названия меняются, тем не менее, похоже, что имеет место слияние этих критериев. Взятые вместе, они напоминают нам об обширной речной системе, образованной сетью притоков, сливающихся в единое русло, несмотря на все различия в источниках и форме. Это слияние представляет собой фактор, который не может себе позволить проигнорировать ни один философ, занимающийся исследованием нравственных проблем.
Наконец, различие между анаболическими и катаболическими процессами в формировании личности представляет собой факт, имеющий важное значение. Вместо того чтобы судить, исходя исключительно из конечного результата деятельности, возможно, было бы полезно сосредоточить свое внимание на процессах, с помощью которых достигаются различные результаты. Предположительно,