Сказанные батюшкой слова «вечность, бессмертие, блаженство» обретали смысл, прожитый опытно. Он касался Этого! Вернее Это снисходило на него.
Попробовав однажды, Вадим уже не мог без еженощного «разговора с Богом». Случалось, ловил себя на том, что весь день готовился к этой таинственной, волнующей беседе. Потому что Вадим верил, чувствовал и знал точно – его слушают, его молитв ждут. Он пытался рассказать об этом отцу Паисию. Получилось коряво, сбивчиво… Слов не хватало, они казались мелкими и беспомощными, как детский лепет. Но монах понял его и помог начинающему молитвеннику: научил не только просить, но и благодарить.
Однажды на литургию в сельском храме не пришел алтарник. Батюшка вручил Вадиму толстую пачку записок и книжек-помянников:
– Зайди в алтарь, трижды поклонись и читай. Только к Престолу не прикасайся.
– Простите, отец Паисий, но я лучше здесь. В алтарь заходить страшно.
– Ну что ж… такое отношение к алтарю приравнивает твое стояние извне к нахождению внутри алтаря. Хорошо, читай здесь. Только, пожалуйста, имей в виду! Ни одного имени не пропусти. Не дай Бог! Слышишь?
– Конечно, отче.
На первых же записках Вадим от напряжения покрылся испариной. Некоторые имена писались нетвердой рукой, очень коряво. Когда чьи-то каракули не читались, он проводил пальцем по имени и говорил: «имя Его Ты сам ведаешь», а чуть позже, окончательно устав: «этого человека». Когда он приобрел первые навыки, начались настоящие искушения. Некоторые имена читались с радостью, чьи-то – просто легко. Но иные – вроде бы, совершенно обычные – читать, как молотом бить по собственной голове.
Он спросил батюшку, что за разница такая?
– Это, Вадимушка, враг нападает. Вероятно, ему не хочется этих людей отпускать из ада.
– Как это, из ада?
– Да, так. Когда человек при жизни нагрешит всласть, враг имеет на него свои права. По закону свободы совести. Он нераскаянного грешника уже своим считает, а тут ты!.. вплетаешь его имя в соборную молитву Церкви.
– Что же делать? Меня так надолго не хватит.
– Пометь «тяжелые имена» карандашиком. Мы их с тобой отдельно отчитаем. Вместе.
Эту молитву «вместе» Вадим запомнил на всю оставшуюся жизнь. В келье стояла молитвенная тишина с монотонным молитвенным чтением, тихонько потрескивали свечи. Но из иного мира настойчивыми порывами невидимо прорывались ужас, отчаяние и угрозы. Наконец, в самый пик мучительных ощущений словно порывом свежего ветра – унесло тьму. И на душе установился дивный покой.
– Батюшка, вы тоже это чувствовали? – спросил Вадим.
– Нападения-то? А как же. Почему и говорят святые отцы, что молиться за людей – это кровь проливать.
Батюшка поднял на него глаза, вздохнул и молча протянул носовой платок. Вадим промокнул пот на верхней губе… Нет, это не пот. На платке осталось рыжее пятно. Он шмыгнул носом и ощутил железистый соленый вкус на корне языка.
– Не бойся. Это только в первый