Всё! Исчезает вселенная, космос, тают звезды, уплывает из-под ног земля. Тебя уносит в неведомый мир, где царствуют ритмичные звуки, носится кругами крик солиста и сверкают и переливаются все цвета радуги. Это шок! Это праздник! Это ожившая сказка о великом счастье!..
И всё бы хорошо, но… Каждый раз после такого отрыва обязательно приходило похмелье. Где-то глубоко в груди поселялся безжизненный хаос, растерянность, холодный мрак. Насколько высоко поднимал нас восторг, настолько же тоскливо и тяжко становилось на следующее утро, будто рухнул на дно. Это касалось и вина, и рок-музыки, и свиданий с девушками. Почему? – пульсировало болью в голове и отдавалось в сердце – почему на смену удовольствию всегда приходит расплата за него? Каждый раз от головной боли и тяготы в душе я малодушно откладывал ответ на свои «проклятые» вопросы на потом. То ли потому, что не был готов на них ответить, то ли потому, что эти пьяные восторги по молодости приносили хоть не надолго, но какую-то радость.
Не сразу и не с первого захода, но все же мы справились с зачетами. И, наконец, – сессия! Как ни странно, сдача экзаменов показалась нам чуть ли не курортом. На подготовку к экзамену нам давали четыре дня. Первые два мы отдыхали, и только к вечеру предпоследнего дня садились за конспекты и учебники.
Эти свободные дни оказались для меня очень кстати: у меня в тумбочке лежала книга Ф.М. Достоевского «Братья Карамазовы» и требовала прочтения. Наконец, я добрался до неё и, открыв первую страницу, уже с первых глав почувствовал неутолимую жажду: это когда пить хочешь всё сильней, а вместо воды получаешь сладенький сахарный сироп, от которого жажда лишь нарастает. Я вспомнил, как в школе запоем читал «Преступление и наказание» и страстно желал стать Раскольниковым, но не убийцей, а молодым человеком, любимым и любящим верующую и страдающую блудницу. И читать вместе с ними, как свою книгу, про своего, личного, любимого Бога – Библию, где блудники и разбойники вперед праведников идут в Царство Небесное.
Помню, как детектив, не отрываясь, за сутки прочел «Униженные и оскорбленные» и долго еще жил той Достоевской средой, где страдания так сладки, а умирать в молодости так легко – потому что там всюду и со всеми, как воздух и вода, с самого детства – Бог, Господь, Спаситель, и Пресвятая Богородица. И вдруг эта ненасытная неутолимая жажда «Карамазовых»! Меня не интересовали семейные дрязги – их я пролистывал. Зато описание