– Точно? – Мальчишка недоверчиво посмотрел на Севу.
– Точно, – заверил его Долгоруков.
– Письмо тебе, – произнес мальчишка и сунул в руки Всеволода Аркадьевича четвертной листок, сложенный пополам.
– А от кого сие письмецо? – осторожно спросил Долгоруков.
– Господин один велел передать, – ответил мальчишка. – Он сказал, что ты все поймешь.
– Так и сказал? – спросил Сева, разворачивая листок.
– Ага, – ответил мальчишка и шмыгнул: – Ну, все, я пошел.
Однако, сказав это, он остался стоять. Было понятно, что за доставку письма пацан ожидает благодарность в виде хотя бы малой денежки, хотя, скорее всего, вознаграждение он уже получил от того, кто написал это письмецо и велел передать. Уличные мальчишки, господа, за просто так не работают. Не таковское у них воспитание…
Всеволод Аркадьевич пошарил по карманам своего архалука, но в карманах было пусто. Он посмотрел на Давыдовского, и тот, сунув пальцы в жилетный карман, достал новенький серебряный рубль.
– Премного благодарны! – загорелись глаза мальчишки, и он точным и ловким движением выхватил серебряный кругляк из руки Давыдовского так, что тот и глазом не успел сморгнуть.
– А тот господин, что передал тебе письмо, он такой… в очках? – спросил Сева, разворачивая письмо. Но мальчишки уже простыл и след.
Письмо было простым и понятным, как кухонный табурет:
«Господин Долгоруков.
Сегодня в десять часов вечера буду ожидать Вас в саду «Русская Швейцария» в кондитерской господина Прибыткова. Вас я узнаю сам. Вы должны быть один и без оружия. В случае Вашего отказа или невыполнения моих требований я убью Вашу экономку. Надеюсь на ваше благоразумие».
Подписано письмо было так: «Гость».
Всеволод дважды прочитал его, потом передал Давыдовскому.
– Я пойду с тобой, – заявил Павел Иванович, прочитав письмо.
– Ты внимательно читал? – спросил Сева.
– Внимательно, – ответил Давыдовский.
– А мне кажется – нет, – нахмурился Всеволод Аркадьевич. – Там же ясно сказано: один и без оружия. А еще сказано, что в случае невыполнения его требований он убьет экономку. Девица-то эта в чем виновата?
– Все равно я пойду с тобой, – продолжал настаивать Давыдовский. – Незаметно.
– Не беспокойся, этот – заметит.
– Но ты же сам говорил, что нам нельзя никуда ходить поодиночке, – уже без всякой надежды буркнул Павел Иванович.
– Говорил… Но это не тот случай. Я пойду один, – твердо произнес Долгоруков.
Письмо было оглашено Севой всем остальным. Члены команды погрустнели, хотя все и ожидали нечто подобное. Встреча Долгорукова с этим неизвестным господином могла кончиться весьма плохо. Не обязательно смертью Севы, но точно чем-то таким, что перевернет весь их прежний необременительный жизненный уклад.