Второй магазин был много больше первого, перед ним была просторная парковка, из подъезжающих машин выходили в основном женщины, почти все в хиджабах и длинных арабских одеяниях, скрывавших, как положено, и фигуры, и ноги. В самом магазине шла бойкая торговля, и покупатели и хозяин были много откровеннее имама и его окружения. Покупатель из Ирака, бежавший от войны, черноволосый красавец с острой черной бородкой и орлиным носом, сказал нам, что в Америке он чувствует себя в безопасности, что здесь есть демократия, хотя и не полная, а так, процентов на пятьдесят, и что он, в общем, чувствует себя американцем. Хозяин магазина – изящный, я бы даже сказал, интеллигентный молодой человек, признался в том, что после 11 сентября ему и его семье стало страшновато:
– Раньше мы часто выезжали на пикники в лес, но теперь боимся. Наши женщины носят хиджаб, в нас легко распознать арабов, вот мы и опасаемся, как бы чего не вышло.
На стоянке мы подошли к джипу, за рулем которого сидела молодая женщина в хиджабе, и стали расспрашивать ее все о том же: чувствует ли она себя американкой? Вот ее ответ:
– Я родилась здесь. Когда я училась в школе, мне не давали чувствовать себя американкой из-за моей одежды. Нас все время выталкивают из общества. А после 11 сентября стало еще хуже. Что до меня, то я вообще не знаю, кто я: для арабов я не своя, и для американцев я чужая. Вот, видите человека, который сидит рядом со мной (это была весьма пожилая дама несколько экстравагантного вида с бейсболкой команды «Нью-Йорк Янкиз» на голове)? Она – полька, вот с ней я дружу без проблем.
После посещения магазинов мы поехали навестить арабскую семью, с которой заранее договорилась Хеле́на Сопи́на. Она живет в типично американском райончике: небольшие, большей частью одноэтажные домики, абсолютно похожие друг на друга, с похожими же газончиками перед ними и двориками позади. То и дело перед ними на флагштоках развевались американские флаги – словом, срединная Америка… да не совсем. На верандах, вокруг столов, сидели солидные мужчины в арабских одеяниях, они покуривали кальяны и играли в нарды.
Нас встретила вся семья – хозяин с супругой и четверо детей, с гордостью показали нам дом, а потом повели в садик, где стоял стол, как водится, со всякими угощениями. Это были выходцы из Ливана.
Хозяин, коренастый, по моде не совсем бритый, говорил тихим, почти извиняющимся голосом, будто он в чем-то перед нами виноват. Работал он грузчиком в аэропорту, работал много и тяжело:
– Раньше, когда мы только приехали, дела обстояли намного лучше, нам платили пятнадцать долларов в час, но потом экономика пошла вниз, теперь нам платят восемь долларов, еле сводим концы с концами – дом, дети, школа, за все надо платить.
Его жена, необыкновенно уютная и нежная женщина, сказала нам, что раньше она часто выходила за пределы арабского района, но теперь ни