– Поняла, – послушно пробормотала я, с тоской осознавая, что меня просто сделали игрушкой без права выбора.
И спасения ждать неоткуда, мне некуда и не к кому бежать.
– Умница, – мурлыкнул Джефф, погладив большим пальцем мою дрожащую нижнюю губу, и наклонился, опаляя горячим дыханием. – И чтобы я больше не слышал от тебя «нет», «не хочу», «не надо», и прочие «не», любовь моя, – строго добавил он, нахмурившись, его ладонь неторопливо поднялась вверх по моему телу и мимолётно провела по груди. Задетый сосок, всё ещё слишком чувствительный, отозвался болезненной вспышкой.
– Х-хорошо, – покорно прошептала я, чувствуя, как глаза опять защипало от навернувшихся слёз.
Перечить Джеффри не хотелось, как и знать, что будет, если проявлю неповиновение. Что-то внутри подсказывало, ничем хорошим это для меня не закончится.
– Хм, Джефф, а если тебя дома не будет? – раздался вдруг задумчивый голос Джонаса. – Мне терпеть, что ли? – насмешливо добавил он.
– М-м, – жених ненадолго замолчал, продолжая поглаживать мой рот. – Ну что ж, в таком случае, Мари мне потом всё расскажет, что ты с ней делал, получит своё наказание за непослушание. И мы повторим уже со мной, – его слова звучали ужасно, а по-прежнему мягкий, вкрадчивый голос только усиливал их страшный смысл.
Они в самом деле собирались играть со мной в свои игры. Несправедливые, развратные. По странным правилам, и по ним в выигрыше оставались только Джонас и Джеффри, никак не я. Из груди рвался всхлип, но палец Джеффа надавил на мои губы, вынуждая их раскрыться, и скользнул в мой рот, не давая произнести ни звука. Одновременно раздался следующий приказ:
– Расстегни рубашку. Раздень меня, любовь моя. И смотри мне в глаза, – чуть тише добавил он.
Мои руки дрожали, когда я взялась за пуговицы, ощущение двигавшегося в моём рту пальца вызывало желание вытолкнуть его немедленно. Это… это было слишком непристойно, и это я читала в залитых расплавленным золотом глазах Джеффри. Они уже перестали быть пронзительно-синими, как раньше… Дыхание жениха стало тяжёлым, он нависал надо мной, подавляя и пугая неизвестностью. Его ладонь так и лежала на моей груди, пальцы время от времени тихонько поглаживали, играли с соском, довольно чувствительно его пощипывая и заставляя снова твердеть. Густая, напряжённая тишина давила на уши, я даже хотела, чтобы Джеффри снова заговорил, пусть и все те неприличные и откровенно порочные вещи, от которых меня заливало мучительным стыдом.
Я справилась наконец с рубашкой, стараясь не касаться обнажённого тела Джеффа. Его палец равномерно двигался между моих губ, дразня язык и заставляя посасывать и облизывать, как