– Добро пожаловать, – транслирую по-тулисиански, активировав переводчик.
– Добрый вечер, – неожиданно отвечают мне голосом по-русски, на редкость варварски обращаясь со звуками.
– Д-ду… do you speak English?
Всякие межпланетные искатели приключений, бывает, более-менее владеют нашим английским, но вот попытки воспроизводить альтернативную земную речь в космосе слышу впервые.
– Как видно, русский – ваш родной язык, – всё с тем же нестерпимым акцентом заключает собеседник, развернувшись полностью и патетично указывая мне на грудь: именная надпись на скафандре выполнена в том числе и на кириллице.
– Да, но вам… будет проще общаться хотя бы по-английски? И у вас… очень плохое произношение, – признаюсь я.
– Если вы будете откликаться, это мало-помалу пройдёт. У меня… испортился принтер, а… блок межзвёздной навигации… барахлит. Если же… дрейф в открытом космосе… было бы неуютно. Всё слегка… как это… разладилось… кувырком?..
– Вышло из-под контроля.
– Вышло из-под контроля, да!
Что ж, надо проверить… Сбегав в «Гермес» и вооружившись сканером, изучаю корабль, постепенно увлекаясь: давно не встречал настолько старый и одновременно дееспособный экземпляр.
Не заметив внешних повреждений, забираюсь в рубку: здесь всё такое винтажное на вид, что, кажется, обстановка просто обязана источать запах натуральной кожи и чего-то ещё из музейного хранилища. Но снимать шлем, чтобы убедиться, я не собираюсь: и так уже превысил лимит по нарушению должностных инструкций.
Выясняется, что блок-то починить получится быстро, а вот с диагностикой и восстановлением принтера такой старой модели намечается головняк. В то же время обречь гостя на астрономические расходы – доставку запчастей в космическом пространстве в случае поломки на борту – бесчеловечно.
Пока вожусь с техникой, наблюдаю на экранах, как пришелец продолжает расхаживать в слабом свете вокруг корабля, озираясь по сторонам.
Сколько же этот антиквариат налетал? Метнув осторожный взгляд в иллюминатор – ну не видит он меня, конечно! – собираюсь вызвать отчёты об истории перемещений. При попытке аварийным доступом сбросить код стандартной тулисианской защиты – вдруг получаю решительный отказ системы. Хм… интересно. Но объяснимо. Позже разберусь.
Выползаю наружу:
– Зачем вы вообще продолжаете пользоваться такой древностью?
– Дорога как память, – с готовностью вступает в диалог, подавшись мне навстречу из уже почти кромешной тьмы.
– И… если бы не акцент… как вышло, что вы говорите по-русски?
– Я лингвист. Язык знаю, но опыта слишком мало. А вы – м… пограничник?
– Ну да, мы это так называем, – шкрябнув сканером по обшивке, захлопываю внешний люк и зависаю, изучая