– Ну почему? Довольно-таки часто. Например, жена моя да и я, собственно…
– Перестаньте! Не лгите хоть самому себе! – таксистка так яростно выдохнула дым, что Ходасевичу почудилось, что то был вовсе не дым сигареты, а злая душа беса – ведь в каждом из нас прячется бес. – Какой ты к черту мужчина вместе со своей клушей женой!
– Ну-ну, потише! Держи свои семь гривен и кати отсюда! – Ходасевич, скорчив брезгливую гримасу, сунул таксистке пятерку и две гривны. Деньги ткнулись в тонкую женскую ладонь и неуклюже полетели из разжатых Вадькиных пальцев на резиновый коврик. Женщина, нацелив на разгневанного мужчину, казалось, готовые взорваться тугие свои щеки, вдруг заразительно, весело расхохоталась. – Тест вы не прошли, уважаемый пассажир!
Вадька ошалевшими глазами смотрел на круглые, как ядерные боеголовки, щеки таксистки.
– Разница между мужчиной и мужским человеком одна. Мужчина в любой ситуации остается самим собой – мужчиной. А вы спасовали, поддались на мою провокацию. Постойте, – женщина осторожно коснулась руки собравшегося уже выходить Ходасевича. – Неужели вам не интересно услышать мою историю?
Ходасевич встретился взглядом со странной, абсурдной (как, впрочем, и Вадькина жизнь) женщиной. Подумал, что с такой женщиной жить, наверное, очень непросто – ее можно лишь жутко любить или жутко ненавидеть.
– Ну, чего там еще? – буркнул он.
– Еще год назад я была вумен ин лав. У меня было столько любви, блестящей, переливающейся на солнце, легкой и в то же время плотной и весомой, как платина или золото. Столько любви! Я носила ее вместо сережек на мочках ушей, вместо кольца на безымянном пальце! Мой муж был очень щедр в любви. Он, а не я для него, был мне музой! С ним у меня было все – любовь, дом, деньги, пляжи Анталии и Адриатики, собственная машина… Тогда я была очень глупая, потому что очень любила. Влюбленная женщина слишком поздно бьет в колокол. Да. Тогда у меня было все… кроме будущего. Это только сейчас я поняла: у женщины, живущей с настоящим мужчиной, нет и не может быть будущего. Только настоящее, волшебное настоящее…
– Он встретил другую, ушел к ней и перенес волшебное настоящее в ее дом. Старо как мир! – ухмыльнулся Ходасевич и с силой толкнул дверцу. Но что-то еще удерживало его подле этой расставшейся со счастьем водительницы.
– Она была моложе меня на девять лет. «Молодость – это одна из мер настоящего», – часто говорил мой бывший муж. Для меня ее молодость стала высшей мерой… Да пошел ты! – снова сорвалась таксистка и неожиданно истеричным голосом закричала вдогонку быстро идущему по выметенной дорожке Ходасевичу. – Теперь я работаю таксистом! Пашу сама на себя и получаю от жизни больше, чем от вас, мужиков, вместе взятых!..
Рыкнув двигателем, «форд» умчался прочь. «Ничего, пройдет. Даст Бог, сегодняшний светлый денек успокоит ее боль. Чего зря убиваться по мужу? Все равно не вернется. Настоящий мужчина, как она сама говорит, живет настоящим…