– А у тебя что? Только не говори, что Татьяна заставила тебя ковры в химчистку сдать или пива не разрешила вечером выпить. Знаем мы ваши страдания, не первый год замужем, – хмуро и недовольно ответил Чубов.
– Старик, хуже! – Могилевский театрально закатил глаза. – К нам на выходные теща любимая приезжала.
– Поздравляю, ситуация предельно ясна, подробности представить проще простого, – довольно вяло отреагировал Чубов.
– Да ничего ты не представляешь! – завопил Алексей. – Это же не женщина – это стихийное бедствие. С ней вечно что-нибудь происходит, а уж если она появляется на горизонте, непременно жди локальный взрыв приличной мощности, и, как правило, не один. Что самое прискорбное в этой ситуации, какова бы ни была направленность взрыва, осколки непременно летят в мою сторону. Вот и в этот раз она каким-то макаром умудрилась цепочку на шее порвать. Цепочка с крестиком на пол упали. Цепочка сразу отыскалась, а крестик закатился куда-то. Ну, сразу паника, поиски, крики о помощи. Естественно, вся наша доблестная семейка во главе с мамой бросилась бабушке на помощь. Все перевернули, все облазили – нет крестика. Так увлеклись, что начали мебель двигать. Потом Татьяне пришла в голову гениальная идея матрасы зачем-то перевернуть. А у меня там, – голос Алексея превратился в трагический полушепот, – заначка! Год собирал!
Чубов захохотал как ненормальный. Все тревоги отодвинулись куда-то далеко. Это не человек – это ходячая катастрофа. Каждый эпизод его жизни – неплохой сюжетец для небольшого рассказа.
– Я так и знал. – Алексей обиделся по-настоящему. – У человека горе, а он ржет как конь. Друг называется. Выслушал, утешил, ободрил. Настоящий товарищ. Большое человеческое мерси за участие, понимание и поддержку. Я стал практически банкротом, а ему весело. Вот и поделись с человеком своими проблемами. Друг готов рвать волосы на всем теле, а некоторым очень весело. Это же не анекдот, Чубов, это страшная правда жизни.
– Я тебе, Могилевский, не перестаю удивляться, честное слово. Ты же цивилизованный, современный человек, ворочаешь огромными деньгами, проворачиваешь крупные сделки, хорошо зарабатываешь. И вдруг заначка. Это слово из другой жизни, дружище, не из твоей. Это твой папа, который вкалывал на заводе день и ночь, имел полное право заначить два рубля от собственной жены на чекушку. А ты должен иметь сейфовую ячейку в банке, и тогда не придется лишний раз обижаться на тещу. Ты от меня ждешь сочувствия? Даже не надейся. Хочешь узнать мое мнение? Так тебе и надо. Все отобрали? Колись. – Настроение у Валентина Ивановича изменилось. Он никак не мог побороть приступы смеха. Он хорошо знал всех членов семьи, легко мог себе представить замечательную картину и понимал, какие страсти кипели в теплом семейном кругу.
– Татьяна поступила