– Насколько я понимаю, ты должен хорошо знать русский язык. Это ведь основной язык вашей бывшей империи.
– И не только поэтому, – улыбнувшись, пояснил Дронго. – Национальные литературы благодаря русскому языку выходили в большой мир, и наоборот, большая литература приходила в национальные республики благодаря русскому языку. Я вообще полагаю, что в мире сегодня только пять основных литературных языков, остальные не играют такой роли…
– Интересно, – пробормотал Дюнуа, – какие именно?
– Английский, испанский, французский, русский, немецкий, – перечислил Дронго. – Любой автор, состоявшийся в одном из этих пяти языков, может считать себя достаточно известным и популярным писателем. Другие явно выпадают из этого списка, даже китайский, с их великой литературой и философией, на котором говорят полтора миллиарда человек, и хинди, и арабский, и японский. К великому сожалению, это правда. В мире остается все меньше языков. Английский вообще доминирует повсюду, но остальные четыре языка по-прежнему достаточно актуальны.
– Забавные наблюдения, – задумчиво произнес Дюнуа. – Я русского не знаю, остальные же четыре языка для меня не проблема. Мои родители из Эльзаса, а там традиционно знали не только французский, но и немецкий. Так как я слишком долго работал в Америке, то хорошо знаю не только английский, но и испанский. А вот русский – наиболее сложный, мне так и не удалось им овладеть.
– А я всю жизнь переживаю, что не владею французским, – признался Дронго.
Они шли мимо стендов с российскими книгами, и Дюнуа предложил:
– Пойдем на следующий уровень, где находится «Саймон энд Саймон».
В зале четыре-один, находившемся на верхнем этаже, располагался не только стенд этого американского издательства, но и экспозиции многих европейских издательств; из Турции, из Греции, из бывших югославских республик. Первая экспозиция была посвящена Сербии и сербским издательствам, перед ней стояла фигура нобелевского лауреата писателя Иво Андрича. Дальше шли издательства Словении, Хорватии, Боснии и Герцеговины, Македонии, Черногории. В глубине зала находились большие экспозиции Бразилии и Аргентины, а уже за ними – и стенд американского издательства «Саймон энд Саймон».
Около стенда, кроме самого Брестеда, постоянно дежурили трое или четверо молодых людей очень характерной наружности, напоминающие охранников. Брестед разговаривал с Уотсоном, молодым человеком, который встречал Дронго в аэропорту. В беседе участвовала и фройляйн Зудхоф. Дюнуа и Дронго подошли к ним, и Уотсон сразу тактично отошел, давая им возможность переговорить.
– Вы уже успели осмотреть наши залы? – поинтересовался Брестед.
– Немного, – ответил Дронго.
– В таком случае советую пройти дальше. Можно направиться в три-ноль и три-один. Эти залы в соседнем здании, и там много современных издательств из Германии; есть книги и на английском языке.
– Обязательно пойдем, – согласился Дронго. –